Бастьен посмотрел на светлеющее небо, затем на часы и поморщился. Полшестого утра! Да скоро и солнце встанет. Они просидели, обжимаясь как подростки, целый час!
— Пойдем. — Бастьен взял Терри за руку и, встав, потянул ее за собой. — Ты все еще хочешь идти пешком или лучше взять такси? — Он обхватил ее, поддерживая, когда она покачнулась.
Бастьен увидел, что ее взгляд метнулся к наблюдающим водителям. И щеки сразу же залились румянцем.
— Э-э… Лучше все же прогуляться.
Он понимающе кивнул, и они отправились в путь. Бастьен слегка улыбнулся тому, как она смущенно склонила голову, не глядя по сторонам. Он был очарован ее реакцией на то, что за их поцелуями наблюдали. После более четырех сотен лет на земле Бастьена не очень волновало то, что о нем думают, и до сегодняшнего дня он полагал, что Терри того же мнения. Казалось, ее мало заботило то, что она может выглядеть странно, но, очевидно, раскованное поведение не распространялось на поцелуи в общественных местах. Он снова обрадовался мысли, что не попытался заманить ее в отель. Она, вероятней всего, была бы подавлена при мысли, что таксисты поймут, куда они идут и чем будут там заниматься.
Они прошли гаражи, являющиеся частью отеля, и теперь стояли на углу, чтобы перейти улицу. Бастьен посмотрел на Терри и увидел, что она, наконец, подняла лицо и вдыхает воздух. А потом повернула голову, пытаясь найти источник приятного аромата.
— Пахнет вкусно, — сказала она.
— Это через дорогу, — ответил он, увидев прилавок.
— О! — выдохнула Терри. — Ты голоден?
Бастьен слегка приоткрыл рот, чтобы ответить на вопрос. Голоден ли он? Он жутко изголодался… Но ему нужны не булочки.
Он провел по ее руке вверх, потом вниз, затем крепко сжал. Когда сменился свет светофора, потянул ее за руку и повел через дорогу.
— Пойдем, я куплю тебе что-нибудь, чтобы ты могла продержаться до дома.
Терри проснулась, проспав всего четыре часа, но чувствовала себя великолепно. Отдохнувшая, голодная и счастливая…
Счастливая…
Она думала об этом, пока чистила зубы, затем пошла в душ. Терри всегда считала себя успешным человеком. Она такой и была. Но так было до ее приезда в Нью-Йорк. С тех пор, как она встретила Бастьена и провела с ним столько времени, то поняла, что за столь возвышенное чувство принимала обычное удовольствие. Терри любила свою работу, домик, друзей, но всю жизнь была одинока, просто плыла по течению, так сказать. Сейчас ее захлестывали волны эмоций, она в них погружалась и тонула. В первый раз за всю свою жизнь Терри по-настоящему наслаждалась. Она чувствовала себя молодой, сильной и энергичной. Она чувствовала себя живой… Но это так пугало.
Иметь что-то свое, о чем можно заботиться — просто замечательно, за исключением того, что это что-то могут отнять.
Выйдя из душа, она замотала маленькое полотенце вокруг головы и использовала большое, чтобы вытереться. Обернув его вокруг тела как саронг,[52] Терри подошла к туалетному столику, стянула полотенце с головы, взяла щетку и начала расчесывать волосы. Она даже не смотрела в зеркало, у нее и мысли такой не возникало. Она делала все автоматически. Это был своего рода утренний ритуал — приводить себя в порядок. Но через некоторое время женщина пристально посмотрела на свое отражение, рука замедлила движение, затем совсем остановилась.
Опустив руки, Терри молча всматривалась в зеркало, возможно, впервые за долгое время изучая себя по-настоящему. В течение многих лет она смотрелась в зеркало только для того, чтобы убедиться, что волосы аккуратно причесаны, а нос припудрен — она не видела себя саму. Сейчас же она взглянула на свое отражение по-новому, стараясь увидеть то, что видел Бастьен: большие зеленые глаза, длинные каштановые волосы, мягкие полные губы, слегка вздернутый нос. По отдельности — ничего особо примечательного в ней не было, по крайней мере, так всегда думала Терри. Но каким-то образом, сегодня, все сложилось в общую картинку — а она, оказывается, достаточно привлекательна. Ее кожа светилась, глаза блестели, а губы складывались в таинственную улыбку. Перед ней стояла женщина, которую хотели.
Терри не слишком обращала внимание на свою внешность, но сейчас знала, что никогда не выглядела лучше. И она понимала, что все это благодаря Бастьену. Он заставил ее почувствовать себя особенной, желанной, вожделенной. И он даже не попытался переспать с ней.
Она улыбнулась своему отражению. Мужчина пригласил ее в музей, провел по магазинам, сводил на пьесу и угостил ужином. Он всю ночь беседовал с ней и смеялся, целовал ее до бесчувствия более часа, купил ей кофе и липкую булочку, довел до пентхауса, держа за руку, проводил до двери в ее комнату, еще раз страстно поцеловал, пожелал ей сладких снов хриплым, страстным голосом… и, наконец, пошел к себе. Это был лучший день в ее жизни. Он заставил ее почувствовать себя особенной не только своей любезностью, заботой и отношением, а просто тем, что не пытался затащить ее в постель. Для Терри это много значило. Это доказало, что для Бастьена она не просто развлечение, а что нравилась ему по- настоящему. И он нравился ей. Это было замечательно и так приятно. Лучшее время в ее жизни. Но сколько страданий она испытает, когда все закончится. Боль будет невыносимой. Она боялась, что, возможно, даже сильнее, чем когда умер Ян. Терри осознала, что они с Яном чувствовали друг к другу какую-то наивную, детскую любовь. Они просто развлекались, пока их не постигла беда: болезнь мужа. Только после этого ее жизнь стала серьезней, она поняла, что стала для Яна матерью, заботясь и ухаживая за ним до конца как нянька.
То, что она начала чувствовать к Бастьену, не походило ни на обычное влечение, ни на материнские чувства. Он был не просто другом, с которым можно развлекаться. Он стал для нее необходимостью. Ее жизнь приобретала смысл от одного только его присутствия.
Терри не была глупой и знала, что такие вещи так быстро не случаются, хотя ощущала именно это. Возможно, она преувеличивала свои чувства из-за слишком короткой поездки, хотя это не имело никакого значения. Дело в том, что она постоянно размышляла о Бастьене и все свое время хотела проводить с ним. Он был первым, о ком она думала, когда утром открывала глаза, и последним, когда засыпала. Ей это нравилось. Нравилась неимоверная радость, которая ее заполняла. Терри любила, как ускоряется биение ее сердца, стоит только Бастьену войти в комнату или просто посмотреть на нее, или улыбнуться ей, или похвалить ее, или поцеловать.
Да, она точно была счастлива. Но, наряду с этим, боялась больше, чем когда-либо в жизни. Терри не хотела страдать, но также не желала от всего этого отказываться.
Поскольку здравый смысл подсказывал ей, что любовь так быстро не приходит, Терри решила рассуждать логически. Так безопасней. Это не может быть любовью, Бастьен ей просто нравится. Сильно нравится. И чем дольше он будет просто нравиться ей, чем дольше она не будет влюбляться, там лучше она сможет защитить свое сердце от боли, когда все это закончится.
— Ты с этим справишься, — спокойно сказала Терри своему отражению. — Просто не влюбляйся в парня.
Чувствуя себя немного лучше и менее обеспокоенной, поскольку у нее появилось что-то вроде плана, Терри вернулась к своему занятию — расчесыванию волос. Она просто будет получать удовольствие, пока не пройдет свадьба. Она также будет гулять с Бастьеном, когда он ее пригласит, беседовать, смеяться и целоваться с ним. Но не станет влюбляться в него. И тогда, когда она вынуждена будет вернуться в Англию, не будет полностью раздавлена. Ей будет просто ужасно грустно, но это пройдет, также как проходит все остальное.
— Доброе утро, солнце. Ты выглядишь довольно живенько, учитывая, что проспала всего четыре часа.
Терри сморщила нос и улыбнулась в ответ на приветствие Винсента, как только вошла в гостиную.
— Откуда ты знаешь, когда мы вернулись?
— Я слышал, как вы разговаривали в холле. Было очень поздно, я волновался из-за того, что могло вас задержать, поэтому открыл дверь, чтобы спросить все ли в порядке, но вы были несколько… заняты. —
