Гейндрих дал знак группенфюреру, и, попрощавшись с женой, вышел из зала. Мюллер понял, что попал в точку.
- Настораживает слишком большое количество самоубийств среди работников банка... Сначала скоропостижно умирает начальник кредитного отдела, затем секретарша, наверняка, имевшая доступ к документам... В особняке обнаружены еще два трупа, - перечислял, загибая пальцы, группенфюрер, - один молодой квартирант, другой - соседский садовник... Наш источник сообщает, что работал профессионал! Мало того, через день от большой дозы снотворного скончалась хозяйка дома... - гестаповец пригнул голову, демонстрируя трагичность ситуации в соседней стране. - Практически все покойники имеют отношению к денежной эмиссии и кредитованию клиентов... Не слишком ли много совпадений? - Мюллер протянул Гейндриху несколько фотографий: - Эти снимки мы купили в местном морге. Видите?.. На теле покойной следы истязаний...
- Что вы предлагаете?
- Взять проведение будущей операции под контроль!
- И подставить голову? Вы знаете, что экономические преступления караются смертью и конфискацией имущества! А у меня кроме мундира и пары подтяжек, ничего нет!
- У меня тоже!
- В отличие от вас, группенфюрер, я еще дорожу своей головой! Бригаденфюрер Йост самостоятельно предпринял проверку финансовых связей концерна, и что? Бедняга разжалован и отправлен рядовым в действующие войска! Зачем нам новые трудности?
Прикоснувшись к лысеющему затылку, Мюллер удостоверился в целостности своего мозгового аппарата.
- Кто гарантирует, что в этой системе нет 'водолаза', или даже нескольких 'кротов'? В 'Цюрихбизнесбанке' Геринг держит, до неприличия, крупную сумму... Агент Штольц неоднократно докладывал о крупных депозитных операциях со стороны деловых американских кругов. Последний пул составил девять миллионов швейцарских франков, почти два миллиона долларов! Там сумасшедшие деньги! - Мюллер положил перед шефом еще одну бумагу.
- Что это? - Гейдрих не прикоснулся к документам.
- Аналитический отдел считает, что острая нехватка финансов вынуждает английскую разведку совершать активные действия... Надеясь авансом выудить деньги, они постоянно делятся информацией с Рузвельтом! А может быть и продают ее ведомству Сталина!? Предсмертная записка Бунэ ясно и недвусмысленно говорит об этом... По-видимому, русские, что-то пронюхали и с целью вербовки надавили на чиновников банка. Швейцарская контрразведка в недоумении - за всю войну они не теряли столько жителей!.. - Гестаповец полной грудью вобрал воздух и зашептал дальше: - Я не знаю, кто прав, а кто виноват, но я чувствую: там, что-то есть!.. Почему бы и нам не покопаться в чужих кошельках?.. Если что-либо случится с деньгами дяди Германа, в любом случае, нас по головке не погладят! К тому времени, не дай бог, ее не будет! - Мюллер суеверно постучал пальцем по деревянной стойке. - Если вы считаете, что все сказанное - бред сивой кобылы, поставьте на моем рапорте отказную подпись...
- Что мы должны делать?
- Все что угодно! Лишь бы было видно, что мы, что-то делаем! Поверьте, партайгеноссе, самое главное - это движение, как говорят в уголовном мире России!
- Вы считаете, что в ликвидации банкиров замешан Сталин?
- Безусловно! - Мюллер засопел и вновь развернул пачку красноречивых фотографий. - Такие пытки кроме гестапо применяют только в НКВД!
Мягкий вагон скрипел на рессорных тележках, укладывая на ночь своих пассажиров. Мимо окон, вперемежку с темнеющим лесом, пролетали станционные огоньки, с копошащимися на лестничных пролетах путевыми обходчиками. Иногда, навстречу по соседней колее спешили, раздувающиеся от своей важности локомотивы, с такими же кубиками вагонов...
Гауптман Верке, как и двое его подчиненных сидели в пятом купе, потягивая паршивое пиво и пережевывая соленые хлебные палочки. Выпирающие плечи, длинные цепкие пальцы, антураж в виде объемистых рюкзаков, меховых перчаток и матовых ледорубов должен был наводить на мысль о принадлежности пассажиров к отчаянной когорте спортсменов-альпинистов. День и ночь мечтающих побродить по скальным отрогам...
Четвертый пассажир, совершенно не имеющий к ним отношения, толстый баварец, опорожнив свою пятую кружку, забрался на полку подальше от компании, так и не проронившей за вечер ни одной фразы...
В Цюрихе руководитель боевой тройки вскрыл изъятый из тайника пакет. На сером невзрачном снимке был запечатлен молодой человек, лет тридцати, с карими томными глазами и небольшим шрамом на лбу. На обороте фотографии проходила неровная надпись с корявыми печатными буквами: 'Возможные псевдонимы: Дитц Вагнер, Франческо Роветти, Зигмунд Дейч, Альберт Прокер...'
Гауптмана не интересовали бело-синие горы, кристально чистый воздух и изумительные альпийские пейзажи, и первым делом он наведался в особняк управляющего банком, расположенного на фоне всей этой прелести, упомянутой выше.
После непродолжительной, но весьма убедительной беседы Верке узнал многое об 'объекте зачистки'. Избитый Циммерман опознал по фотографии своего клиента: главу Торгового дома 'Блиц', президента шведской финансовой компании 'Флекс' и совладельца американского банка.
У господина Прокера оставался последний день жизни...
ГЛАВА 48
Яшку арестовали в тот момент, когда он беспечно прогуливался по одесскому парку. В то утро холодный ветер рыскал по тротуарам в поисках старых газет и обогащал чистым воздухом одиноких пенсионеров. Кроме них в пустынном саду совершали пробежки редкие поборники здор
ового образа жизни, и поэтому чистить карманы у стариков не было смысла...
Цыган достался ментам без особых вещественных доказательств. 'Писка'[34] улетела до момента задержания, а кроме остатков сырого ветра в карманах ничего не было...
В сопровождении двух милиционеров Яшку направили поездом в Ленинград. В общем вагоне Цыган невинно скалился перепуганным пассажирам, беспардонно курил, пуская дым в сторону милиционеров, и тяжко портил воздух в минуты приступа язвы. Но ночами, ворочаясь на третьей полке, он с тревогой перебирал возможные казусы, за которые его 'повязали' таким почетным караулом, но ответа не находил...
В Лефортово, присвоив арестанту № 36Б, бесфамильного Яшку поместили в одиночную камеру, запретив караульным всякое общение с арестантом. На следующий день маленький лысый кавказец, в сопровождении многочисленной свиты тюремного начальства, лично встретился с арестантом...
Сквозь тусклый свет Берия рассмотрел содержимое камеры. Металлический стол, откидные нары, пристегнутые к стенке увесистым замком да параша в углу - вот и вся убогая мебель арестанта. Да, ... был еще привинченный к бетонному полу стул, на который и уселся шеф тайной полиции...
Тюремная свита быстро разделилась на две половинки: внимающих и исполняющих. Первая осталась за почтительным полутораметровым расстоянием. Другая - моментально сменила лампочку на более мощную. Свет повеселел и заполнил камеру почти дневным светом.
Берия в услугах не нуждался, и две половины, вновь объединившись, покинули камеру...
- У нас с тобой двадцать минут, в течение которых ты должен вспомнить, что было в этой камере ровно двадцать лет назад! - Берия высвободил из-под зажима папки пожелтевший листок. - Поверь,
