собрался?! - Премьер-министр погрыз кончик сигары, смахнул упавший на сюртук пепел и продолжил разъяснение: - Ефрейтор передавил сонную артерию, и экономический паралич разбил всю нашу систему! Передайте Рузвельту, что мы готовы на все ваши условия! - От бессилия убедить американского советника Черчилль стал распаляться еще сильнее: - Поймите, из-за немецких подлодок мы потеряли два парохода с деньгами. А это оружие для десяти полнокровных дивизий!
Гарри озабоченно подпер подбородок, ненароком демонстрируя алмазный перстень в четыре карата. Сориться с союзником не входило в планы, и он успокоительно пробарабанил костяшками пальцев по столу:
- Президент просил передать, что Сенат крайне консервативен. Но мы протолкнули закон о 'ленд-лизе'! И самое главное: решен вопрос о консигнации в вашу пользу! Под гарантию английского правительства выбирайте любого партнера среди наших военных корпораций!
- О, это действительно историческое решение!!! Как будут регулироваться отпускные цены?!
- Их устанавливает рынок!
- Но позвольте, грядущие события повысят спрос на оружие! Сразу подскочат цены и с нас живьем сдерут шкуру!
- Это не входит в мою прерогативу, - при этих словах бриллиант исчез в глубине бокового кармана смокинга. - Я не уполномочен решать такие вопросы!
- Да-да, конечно, ... это наши проблемы... - только и промолвил Черчилль.
Господа закончили разговор и покинули комнату отдыха...
На полированной поверхности журнального столика, выпукло развалясь, осталась надкушенная сигара и жирные отпечатки пальцев премьера...
Форштевень корабля угрожающе рассекал водную гладь, словно пытаясь разрезать морское полотно на две равные половины. Кипящие буруны дыбились и тут же, успокоенные изящными обводами корпуса, умирали на уровне ватерлинии авианосца. Впереди корабля, играя перламутровыми боками, мчалась стайка красивых афалин...
Президент удивлялся мощи и скорости этих дельфинов. Он сидел в инвалидной коляске, рассматривая через окно капитанского мостика развевающийся на ветру американский флаг. На мачте чуть ниже трепыхался штандарт президента и вдали на морской глади взгляд выхватывал внушительную эскадру сопровождения.
Гарри Гопкинс, вернувшийся из Англии, сидел напротив президента и этих прелестей, естественно, не замечал. Зато он видел другую картину... На заднем плане матросы колдовали над складными крыльями палубного самолета. Авиадиспетчер, руководивший предстартовыми работами, беззвучно разевал рот и усиленно махал цветными флажками. Большие бульбы наушников, напяленные поверх кепки с длинным козырьком только усиливали его внешнее сходство с улетающими альбатросами.
Гарри рассмеялся. Капитан обернулся, но ничего смешного не обнаружил...
Самолетик, ускоряемый катапультой, привычно взлетел с палубы и, покружившись в радиусе двухсот ярдов, переместился дальше, проводя обязательную в таких случаях воздушную разведку...
Предстоящий ленч решено было совместить с совещанием в кают-компании. Рузвельт без предисловия открыл совещание, предоставив слово Гопкинсу.
- Дядюшка Джо[42] настроился на большую игру! - начал советник. - Он изготовился к прыжку в самое сердце Европы и ждет повода для своего исторического шага! Отсутствие финансов, как в Германии, так и в России заставляет обоих диктаторов приступать к решительным действиям!.. Наш союзник Черчилль очень обеспокоен тем, что и Англия оказалась в такой ситуации. Это побуждает Британию к более ожесточенным боевым операциям на периферии, имеющей для нее материальную ценность ...
Гарри говорил непродолжительное время, в основном налегая на описание собственных заслуг. Во время доклада, изнывая от жары, он постоянно протирал носовым платком лицо, словно стыдился собственных слов...
В каюте стояла несусветная духота, и все присутствующие страдали от раскаленного воздуха. Меланни, облаченная в гражданское легкое платье была в более выгодном положении. Донован откровенно пялился в вырез ее платья, ощущая под рубашкой липкие разводы соленого пота.
Мягко зашуршал кондиционер. На столе появились стопка тугих бананов и вишневый сок, разлитый в высокие из тонкого стекла стаканы. Но, боясь простудить президента, кондиционер вскоре отключили.
Заключительное слово, как всегда, было за Рузвельтом.
- Америка одним махом придет к вершине власти над миром! Черчилль принял наши условия, и поэтому в счет будущих платежей будет получать военную продукцию. Но английский народ надо кормить... и он будет покупать у нас еду, одежду и многое другое... Эта война будет длительна по продолжительности и потребует колоссальных денежных средств. И слава Богу, они у нас есть! - Рузвельт отпил почти горячий вишневый напиток. - Но чтобы финансовый источник не иссякал надо научить американский народ вести бизнес и успевать зарабатывать столько, чтобы денег хватило не на одно поколение! У нас имеется секретное оружие! И это оружие - Его Величество Доллар! При помощи доллара мы захватим необходимое жизненное пространство! А за счет финансового прессинга будем делать политику в каждой стране!.. Поверьте, за долларом будут охотиться, и откладывать в кубышку на черный день!
Рузвельт остановился, чтобы перевести дыхание. Спонтанный спич отнимал у него последние силы. Тяжело дыша, он заговорил слабым голосом, но накал, электризующий военных, не ослабевал:
- Победа будет потом! Не с воинствующими на обломках победителями, стреляющими от радости в небо. Победа будет тогда, когда все поклонятся Победителю в ноги! - президент посмотрел на свои неподвижные конечности, и горько усмехнулся... - Я дам возможность зарабатывать сколько угодно денег, и рабочий класс не ударит в спину, свергая свободно избираемую власть! Он будет чувствовать себя великим народом и не позарится на чужие земли! Да услышит мои слова, Господь!!!
На горизонте показалась зыбкая кромка земли. Стайка дельфинов, выполнив свою миссию, резко отвернула в акваторию зеленого океана. Крича от радости, туча чаек на правах новоселов стала умещаться на мачтах кораблей...
Громко звякнули 'склянки' и ответно протяжным воем затрубили вышедшие навстречу эскадре буксиры...
Родина встречала своих победителей...
ГЛАВА 56
Настольный вентилятор методично жевал воздух, направляя прохладные струи в сторону Генриха Мюллера. Огибая квадратную голову, воздушные волны слепо упирались в тяжелые шторы, вороша на обратном пути узкие бумажные полоски, лежащие на его рабочем столе...
Группенфюрер сидел в кресле, расстегнув мундир. Упругое подбрюшье с вертикальными линиями черных подтяжек налегало на выдвижной ящик письменного стола. Нацепив велосипедные очки, он анализировал тайную информацию, и беззвучно шевелил при этом губами. Толстый синий карандаш гвоздил пометки на топорщащихся от слабого напора воздуха шифровках.
Было действительно душно в это наступающее лето 1941 года...
Карандаш замер. Очки вздрогнули, выхватив копию трехстрочного сообщения...
