— Ты полагаешь…
Тони со вздохом снял ноги с каминной полки, встал, прошелся по номеру, а потом обернулся к Сержу. Теперь лицо его никто не назвал бы тупым и невыразительным. Оно было печальным и суровым.
— Ты ведь не застал ее в доме, когда нанялся к Сандро. А я все видел. Они любили друг друга, как… так уже, наверное, и не умеют любить в наши дни. Он не давал ветру на нее дунуть, а она не смотрела ни на кого, кроме него. После свадьбы он при себе Пита оставил, а меня отправил к ней. Так вот, Серджио, я тебе ручаюсь: она ни из дома не выходила, ни по телефону не разговаривала, просто сидела и ждала его. По магазинам — и то не шастала. А ведь он ей платиновую кредитку выдал!
— Это лирика, Тони. Они разошлись по причине супружеской измены со стороны миссис Кастельфранко.
— Вот именно это и не дает мне покоя! Ведь и Рендера я тоже своими глазами видел. И своими руками его выкидывал из дома. И ее тоже. Она была… словно безумная. Все повторяла: «За что ты меня предал?» Я еще подумал тогда — вот бабы! Их из-под чужого мужика вынимают, а они во всем мужа винят.
— Тони, ты никак не дашь мне четкий ответ.
— Четкий ответ даст лаборатория. А я скажу, что девчушка — дочь Алессандро. И никакой Рендер даже близко там не валялся.
Серж мрачно уставился в окно. Тони молча и терпеливо ждал.
Наконец маленький адвокат тихо и жестко сказал:
— Мы должны молчать. Если она собирается использовать ребенка в своей нечестной игре — мы прибережем этот козырь на самый последний момент. Если же она не ведет никакой игры и скрывает ребенка намеренно…
— Ну? Что тогда?
Серж посмотрел на Тони, снял очки, и глаза у него были усталые и грустные, однако голос звучал убежденно и твердо.
— Тогда мы будем уважать ее, Тони. Ее и ее право на молчание.
— Мы работаем на Сандро…
— Да. Ты отвечаешь за его личную безопасность, я — за безопасность его финансов. Скажи, чему из перечисленного угрожает тот факт, что Джуди Маклеод скрывает от Алессандро Кастельфранко факт существования дочери?
— Ну… не знаю.
— Все. Решено. В любом случае, не предпринимай ничего, не посоветовавшись со мной.
— Хорошо.
В этот момент зазвонил телефон. Граф Читрано вызывал своего поверенного к себе.
Алессандро стоял у окна и смотрел на оживленную улицу. Нью-Йорк ему надоел до смерти. Он устал от этого города с его суетой, бензиновой вонью, бесконечным неоновым светом рекламы. Он хотел домой.
Дверь отворилась почти бесшумно, но Алессандро знал, что это Серж.
— Подготовь самолет. Мы улетаем сегодня ночью.
— В чем дело? Я что-то пропустил?
— Нет, насколько мне известно.
— Но сегодня ночью большое шоу на ТВ!
— Оно закончится в час пятнадцать. Мэр Нью-Йорка огласит заслуги графа Читрано на ниве благотворительности, граф Читрано улыбнется примерно восьмидесяти фотокорреспондентам различных изданий — и улетит домой. В моем новом имидже на шумные вечеринки ходить нельзя. Да и осточертело мне здесь.
— Алессандро, я все-таки…
Вместо ответа Алессандро протянул своему адвокату листок бумаги. Серж прочитал его и присвистнул.
— Похоже, дело сдвинулось. Старый змей зовет тебя на Монте Адзурро, чтобы лично обсудить возможность продажи острова…
— Да. Он клюнул.
— Джуди свое дело сделала. Мне готовить бумаги для развода?
— Не надо спешить, Серджио. Тем более что она летит со мной.
— Она согласилась?
— Бог ты мой, да нет, конечно. Она об этом не знает. Если бы знала — послала бы меня к дьяволу.
— Погоди, я сегодня как-то плохо соображаю…
— Ты просто не дочитал телеграмму. Там, на обороте.
Две последние строчки Серж читал намного дольше, чем весь текст. Потом аккуратно сложил телеграмму и тихо произнес:
— Катастрофа. «Буду рад видеть тебя и твою очаровательную супругу, которую ты так долго от нас скрывал». Донесли!
— Ничего не доносили. Просто он совершенно правильно рассчитал все ходы. Ты что, всерьез полагал, что старый лис Спардзано способен купиться на американскую кампанию в прессе и на телевидении? Нет, конечно. О том, что я женился восемь лет назад, знала вся Италия. Мы так и не успели туда съездить, но Спардзано наверняка знает, как выглядит моя жена, так что нанять на эту роль молодую талантливую актрису не получится. Должна ехать Джуди. По доброй воле она не поедет, поэтому я скажу ей об этом уже в машине, по дороге в аэропорт.
— Это смахивает на похищение.
— По закону она все еще моя жена.
— Черт, Алессандро! Мне это не нравится.
— Естественно, ты же адвокат. Приготовь все тихо и быстро. Я вот думаю, может, запастись бронежилетом? Она и так будет в ярости.
— Почему?
— Видишь ли, это будет не первым сюрпризом для Джуди Маклеод за сегодняшний вечер.
— Бог мой, что ты еще придумал?
— Сегодня мой последний выход в высший свет Нью-Йорка. Я скажу пару слов о том, как много дал мне этот город, расскажу, как начинал здесь свой бизнес, бла-бла-бла… А потом сообщу, что возвращаюсь на свою родную землю, где и намерен жить до скончания дней, окруженный родными и друзьями.
— Спардзано обрыдается.
— Не язви, Серж. Для полноты образа мне потребуется женщина.
— Какая…
— Правильная, Серж. Единственная. Та самая, ради которой можно прожить до скончания дней на маленьком острове между Сицилией и Италией и даже не вспоминать о Нью-Йорке и обо всем остальном мире.
— Алессандро, я что-то не пойму, ты сейчас иронизируешь, или…
— Я и сам этого не понимаю, Серджио. Особенно, если учесть, что рядом со мной в этот трогательный момент будет стоять Джуди Кастельфранко, моя законная жена, которую я безумно любил…
— Сандро!
— …Рыжая, лживая сучка, которая растоптала мою жизнь восемь лет назад…
— Но…
— …И которая продолжает лгать мне сейчас. Лучшей актрисы мне не найти.
— Алессандро, я должен тебе сказать…
— Нет, не должен.
Высокий темноволосый мужчина повернулся от окна, и Серж Тоболовски отшатнулся назад, увидев
