неожиданно, как и появился в ней.
На следующее утро по лицу Гордриджа нельзя было понять, что ночью между ними что-то произошло: он по-прежнему был холоден и раздражителен. После завтрака оба мужчины ушли вместе — так же, как они делали это всегда, — и Эстер была предоставлена самой себе. Она попыталась печатать, но было очень больно поднимать руку, так что эту идею пришлось оставить.
Ее навестили Марк и Дик — просто чтобы поболтать, и это помогло скоротать время. А Уэнди даже не зашла поинтересоваться, как ее состояние. Она купалась и загорала на своем краю пляжа, несомненно ожидая, когда вернется Гордридж.
Мужчины возвратились довольно поздно, и Эстер с досадой отметила, что ей трудно смотреть на Филипа: ее сердце билось как сумасшедшее.
Эдвард ласково посмотрел на нее.
— Как ты?
— Все в порядке, — ответила она.
— Тебе не очень больно?
— Выдержу.
Любовь без взаимности ранила ее гораздо больше…
— Как обстоят дела с моей книгой? — строго спросил Гордридж.
Ясно, что работа важнее для него, чем ее здоровье!
— Я ничего не делала, — ответила Эстер спокойно. — Попробовала, но мне пока еще трудно.
Неожиданно он громко воскликнул:
— И я должен верить этому?! Я должен верить, что это не предлог, чтобы продлить срок вашего пребывания здесь? Как мне узнать, что вы опять не лжете?
Очевидно, именно это для него больнее всего, подумала она грустно. И для нее самой — тоже… Человеку достаточно солгать один раз, чтобы потерять доверие окружающих! Эстер всегда знала это, но только сейчас по-настоящему поняла.
— Сколько времени пройдет, по-вашему, прежде чем вы сможете приступить к работе?
У Гордриджа не было выбора: печатать все равно могла только она.
— Я точно не знаю, — ответила Эстер, пожав плечами. — Мне раньше никогда не приходилось ломать ребра. Несколько дней, может быть — неделя…
— Неделя? — переспросил он. — Но тогда ничего не выйдет, Эстер! Вы не сможете вовремя закончить книгу.
— Я постараюсь успеть.
Стараясь держаться со спокойным достоинством, она отправилась в свою палатку. Какой он все-таки черствый человек! Ему безразлично ее здоровье; все, что его беспокоит, — это окончание его проклятой книги в срок!
На следующий день Эстер проснулась рано и услышала, как Филип и Уэнди совершают свое ритуальное купанье. Девушка, как всегда, восторженно визжала, Гордридж тоже всячески выражал свое удовольствие, а потом вдруг стало тихо.
Эстер некоторое время убеждала себя, что ей нет до них никакого дела, но любопытство взяло верх. Она высунула голову из палатки и тут же пожалела об этом: Филип, стоя по колено в воде, целовал Уэнди! Эстер почувствовала почти физическую боль в груди, но решила, что удивляться нечему: очевидно, ему просто-напросто безразлично, кого целовать…
В довершение всего Гордридж во время завтрака заявил, что ей нет больше необходимости беспокоиться о его книге:
— Я только что выяснил, что Уэнди умеет печатать. Это так удачно! Она сможет заменить вас, пока вы не поправитесь.
Эстер почувствовала, что сердце ее упало. Уэнди будет печатать книгу Гордриджа! Уэнди будет в их лагере весь день! Это еще больше сблизит их с Филипом!
И все-таки она заставила себя улыбнуться.
— Хорошая новость. Надеюсь, что Уэнди справится. Теперь, очевидно, вы отошлете нас домой?
Эти слова вырвались у нее невольно, и она заметила, как вздрогнул Эдвард. Гордридж нахмурился.
— Нет. Уэнди просто заполнит образовавшуюся паузу; я не хочу отнимать у нее слишком много времени.
Напрасно беспокоишься, горько подумала Эстер. Эта девушка будет счастлива стать незаменимой для тебя!
В этот самый момент Уэнди подбежала к ним.
— Я готова, Филип! — сказала она, беря его под руку и дерзко заглядывая в глаза.
У нее был хрипловатый, эротичный голос, и Эстер показалось, что это 'я готова' относится вовсе не только к печатанью…
Гордридж нежно похлопал Уэнди по руке.
— Славная девочка! Я рад, что ты такая нетерпеливая. Мы с Эдвардом уже собираемся уходить, но Эстер все объяснит тебе. У нее высочайшая квалификация, и она все знает.
Уэнди капризно надула губы.
— Так вас не будет здесь? — разочарованно протянула она.
— Увы! Меня ждут дела. — Гордридж поцеловал ее куда-то в бровь и обернулся к Эдварду — Вы готовы?
Когда он ушел, Уэнди в раздражении повернулась к Эстер.
— Мне кажется, что лучше начать.
— Твой энтузиазм, кажется, немного угас? — заметила Эстер.
Она прекрасно понимала: Уэнди надеялась, что они с Филипом будут проводить большую часть времени вместе. Это, вероятно, было единственной причиной, почему она предложила свои услуги.
Девушка раздраженно пожала плечами.
— Глупости! Я рада, что могу помочь. И потом, работать с писателем — это так волнует! Я ведь никогда раньше не встречала ни одного писателя. Филип вообще необыкновенный человек!
Глаза у нее сверкали, когда она говорила, и Эстер опять почувствовала укол ревности. Эта девица ничего не скрывала! Она явно намеревалась завести курортный роман с Гордриджем, и ей не было дела до окружающих.
Объяснив Уэнди устройство машинки и показав, как нужно оформлять каждую страницу, Эстер устроилась неподалеку с журналом в руке. Она прекрасно слышала стук машинки, возгласы раздражения и то, как девушка, ошибаясь, рвала страницы. Машинка была очень старая, по клавишам необходимо было сильно ударять, так что Уэнди довольно скоро появилась из-под навеса, разминая плечи и пальцы.
— Откуда у него такая машинка?! — с досадой воскликнула она. — Из Ноева ковчега? Боже, я уже вся вымоталась, а напечатала всего три страницы!
— Требуется некоторое время, чтобы привыкнуть, — согласилась Эстер, надеясь, что Уэнди уже жалеет, что вызвалась помочь. Но спросить об этом прямо Эстер не осмелилась.
— Филип должен скоро вернуться?
Эстер покачала головой.
— Они всегда берут с собой плотный ланч.
Уэнди надула губы.
— Надеюсь, он не рассчитывает, что я буду работать целый день? Я не знала, что это так утомительно, особенно в такую жару. Иду купаться!
Она отсутствовала довольно долго, а когда вернулась, печатала не больше часа. Эстер ничего не сказала, но втайне порадовалась, что Уэнди не способна работать так хорошо, как надеялся Гордридж.
Она встала и начала готовить ужин: тщательно помыла сладкий картофель, чтобы отварить его в мундире, и открыла банку сосисок и вареной фасоли. Это была простая, но питательная еда, и им всегда, кажется, нравилось, что бы она ни приготовила.
Уэнди к этому времени опять переоделась в бикини и плавала прямо напротив лагеря. Это было довольно бесцеремонно: девица явно давала понять, что ждет, когда Гордридж вернется и присоединится к
