— его высокомерие, эта раздражающая щедрость, как у средневекового принца.
— В жизни и в отношениях между людьми есть нечто большее, чем деньги, Макс! — вспыхнула она, в гневе не заметив, что впервые назвала его по имени. — Вы не можете назначить цену Кэсси или моей заботе о ней, или вашей любви к ней, поймите это! Эти вещи нельзя купить за деньги!
Он мрачно взглянул на нее.
— Меня определенно преследует чувство, что вы считаете себя обязанной в чем-то убедить меня, — ровным голосом сказал он. — Если все дело в этом, скажите мне об этом прямо, а не делайте намеков, от которых проку никакого.
В его спокойном тоне угадывались предупреждающие нотки, что заставило ее содрогнуться. Но если она опять отступит, то перестанет уважать себя, так что Линнет положилась на милость судьбы.
— Кэсси нуждается больше в вас, чем в тех деньгах, которые вы тратите на ее содержание, — заявила она. — Дело в том, что отцовство должно стоять прежде… прежде удовольствий.
— Удовольствий? — задумчиво переспросил он, быстро подхватив последнее слово, которое она произнесла, заколебавшись. — Вы считаете, что я вернулся с увеселительной прогулки, да?
Смысл этих слов заполнил комнату, и Линнет знала без сомнений, что они оба понимали их одинаково. Удовольствие — секс. Постели женщин, где он развлекался, а потом возвращался в истощенном после распутства состоянии. Если бы была хоть малейшая возможность убежать из комнаты, Линнет с радостью воспользовалась бы ею, но его глаза приковали ее к месту. И пока она стояла, остолбенев, он медленно поднялся со стула и теперь возвышался над ней, опираясь на письменный стол.
— Разве у вас их не было? — вызывающе спросила она.
— А если и были? — ответил он ей вопросом, его голос был угрожающе мягок. — Я мужчина в расцвете сил, не так ли? Как вы думаете, я имею право на… удовольствия? — Он снова намеренно подчеркнул это слово, и внезапно Линнет поняла, что он испытывает наслаждение, подвергая ее этому унижению. Макс ди Анджели развлекался за ее счет.
— Это не то, что я имела в виду… — начала она, беспомощно барахтаясь в трясине, куда она попала по собственной вине.
— Разве? — Он обошел письменный стол, приблизился к ней, присел на край стола, и его глаза оказались на одном уровне с ее. — Возможно, вы считаете, что я должен держать женщин под своей крышей, чтобы не тратить силы и время, а? Хозяйка дома, я думаю, слишком устаревшее слово. Хотя, конечно, в этом есть свои преимущества.
— Это глупо! — воскликнула она. — Я хотела, чтобы мы все разумно обсудили, а вы шутите!
— Вовсе нет, — улыбнулся он, покачав головой. — Я под впечатлением ваших предложений. И хотел бы поинтересоваться, вы персонально претендуете на это место?
Линнет открыла было рот от ярости, но Макс опередил ее. Он стоял рядом с ней так близко, что был слышен стук его сердца, одна его рука твердо и властно обняла ее за талию, другая — поддерживала ее голову, лаская ее густые мягкие локоны. Она не могла сопротивляться — за ее спиной был письменный стол. Линнет хотела закричать, но почти в то же мгновение он закрыл ей рот поцелуем.
Линнет раньше никто никогда не целовал с такой силой, почти грубо, и абсолютно без ее согласия. Она никогда не чувствовала себя такой беспомощной, никогда не приходилось ей полагаться на милость мужчины.
Но ей не было неприятно, это не вызывало отвращения, она не извивалась от ужаса, чувствуя его руки и губы. Вместо этого все ее существо ответило ему, тело не сопротивлялось, а прильнуло к его телу, ее губы вернули ему поцелуй с пылом, которого Линнет никогда не подозревала в себе.
Его рука спустилась к ее бедрам, крепче прижала к себе, и вдруг она поняла, что этот человек вовсе не устал, он полон сил и способен на… здесь, сейчас, сию же минуту! Сильная дрожь пробежала по ее телу, и она почувствовала, что растущее внутри нее напряжение способно разорвать ее на тысячи кусочков.
Внезапно он отпустил ее, с чувством глубокого стыда она поняла, что удивила его силой своей ответной реакции. Он не ожидал, что эта хрупкая английская девушка способна на такую страсть, но этого не ожидала и она.
— Ну, — со спокойным изумлением сказал он. — Как говорится, не зови меня, я позову сама!
Язвительный тон его голоса, насмешка были для Линнет, как ушат ледяной воды, выплеснутой в лицо. Смешно, не правда ли? Он был изумлен, что она способна на чувства? Теперь он это знает, даже слишком хорошо, и после этого она не может оставаться в его доме.
— Не беспокойтесь! — яростно выкрикнула она. — Меня здесь не будет — можете быть в этом уверены!
Дверь за ее спиной хлопнула с такой силой, что эхо долго преследовало ее, когда она бежала по коридорам, охваченная чувством ярости и стыда, с одной только мыслью: убежать — вырваться отсюда, подальше от него, прямо сейчас, чтобы не позволить своим чувствам одержать верх. Она боялась, что тогда не будет спасения.
4
Линнет не удалось убежать слишком далеко. Легко было найти дорогу к кабинету Макса в состоянии относительного спокойствия и самообладания. Отступление в полнейшем замешательстве, с бешено колотящимся сердцем, во власти тех ощущений, что она испытала, находясь в его объятиях, окончилось тем, что Линнет совершенно запуталась в доме.
Она остановилась у поворота в коридоре. Куда теперь: направо или налево? Где-то должна быть лестница, но где? Линнет поднесла дрожащую руку ко лбу и почувствовала, что он от волнения покрылся испариной. Она действительно была здесь пленницей, раз не могла найти отсюда выхода, или хотя бы убежища в своей комнате.
— Потерялись, да?
Она обернулась. Он стоял перед ней, загораживая ей дорогу, со скрещенными на груди руками и мрачной, не совсем уверенной улыбкой на красивом лице.
— Я хочу вернуться в свою комнату, — сказала она с достоинством, на которое только была способна.
Макс не двигался, она не удержалась и едко добавила:
— Вам надо бы снабжать своих посетителей картой и компасом, или вы все делаете умышленно?
Его улыбка стала шире, но не веселее, в ней не было и намека на сочувствие.
— Отнесите это за счет того, что у строителей четырнадцатого века был ум Макиавелли, — спокойно предположил он. — На вашем месте я пошел бы прямо на ланч. Пойдемте — я покажу вам дорогу.
Он взял ее под локоть, но она резко отстранилась.
— Уберите от меня руки!
— Вы именно этого от меня хотите? — Он нахмурил брови в притворном удивлении. — Вы изумляете меня, Линнет. Могу поклясться, что вы… нет, не обращайте внимания.
Было трудно смотреть в его насмешливые голубые глаза, но она заставила себя выдержать его взгляд.
— Вы принимаете как должное то, что женщины находят вас неотразимым, но я не ищу сексуальных наслаждений! — набросилась она на него. — Вы меня неправильно поняли — неверно истолковали мои слова — совершенно намеренно, и вы отлично знаете это!
— Да? — Он слегка усмехнулся уголками рта. — Вы сами напросились на это, взяв на себя смелость читать мне нотации по вопросам, которые не в вашей компетенции. Ну, ладно, давайте больше не будем об этом. Сюда, Линнет…
Он сопровождал ее по коридору, а она почти бежала впереди него из опасения, что он может взять ее под руку. Линнет не хотела, чтобы он знал, как сильно действуют на нее его прикосновения.
Внезапно они оказались в патио.
— Смотрите, как просто, если понять принцип планировки, — заметил он. — Это центральная точка, а коридоры расходятся радиусами. Я уверен, что отсюда вы найдете дорогу в столовую. А я должен пойти
