Она с любопытством приподняла брови, но ничего не сказала, боясь опять сделать неверный вывод, а он ответил ей лучезарнейшей улыбкой, как будто понимал причины ее осторожности.
— Венеция в опасности, — объяснил он. — Мы пытаемся найти способы спасения этих замечательных зданий, для этого нужны большие средства. Я полагаю, вы слышали об американском журналисте, который, приехав сюда, отправил редактору телеграмму: «Улицы полны воды. Пожалуйста, напечатайте». Это уже не шутка. Очень часто лагуну затопляет, и вода появляется там, где она нежелательна, разрушая старинные здания. Венеция тонет — правда, очень медленно.
Глаза Линнет расширились.
— Но этого не должно произойти — она должна быть спасена для будущего! — воскликнула она.
Его взгляд слегка потеплел.
— Это происходит не только из-за воды. Вредные выбросы, загрязнение воздуха и другие причины — вот наши беды. Например та, что сюда приезжает слишком много людей… Огромное количество проблем. Но многие у нас настроены так же, как и я, и у нас есть воля и средства, чтобы действовать.
Он, не двигаясь, смотрел на нее поверх бокала. Линнет открылась еще одна сторона жизни Макса ди Анджели, но это не облегчило ей понимания этого сложного человека. Наоборот, она запутывалась все больше.
Макс ди Анджели, прожигатель жизни, разрушитель судеб женщин, — вот его она понимала и ненавидела откровенно и от всего сердца. Но Макс — промышленный и финансовый магнат, Макс — покровитель искусств и защитник сказочного города, могла ли она ненавидеть такого Макса? А если ненависть покинет ее, то как вести себя с ним?
Наверное, эти мысли были написаны на ее лице. Протянув руку и слегка дотронувшись до ее подбородка своими длинными гибкими пальцами, он мягко усмехнулся.
— Не мучайтесь угрызениями совести, маленькая певчая птичка. Я не хочу, чтобы вы начали думать обо мне, как об ангеле, а не о дьяволе. По вечерам я играю в поло… А сегодня у меня свидание.
Его пальцы слегка скользнули по ее шее — это даже нельзя было назвать прикосновением — и он убрал руку. К ее изумлению, она поняла, что задерживает дыхание, ожидая продолжения, желая, чтобы его прикосновения стали ощутимее, мечтая почувствовать его руки на своем теле. Как она может?..
Но он лишь наполнил стакан и просто сказал:
— Я надеюсь, что вы захватили с собой купальники? Если нет, то вам следует пойти и купить. В конце недели мы переезжаем за город.
Линнет ничего не ответила, лишь молча кивнула. Что с ней происходит? Что это за странное чувство, которое охватывает ее при малейшем его прикосновении, заставляет ощущать себя, свое тело, свою женственность так, как никогда раньше? Впереди месяцы жизни в этом доме, долгие месяцы, в течение которых она должна сдержать, скрыть эти чувства — но если они станут еще сильнее, у нее не хватит сил сопротивляться им!
А что потом?..
5
Загородная вилла семьи ди Анджели находилась среди зеленых, заросших густой травой лугов, на далеко простирающейся полосе земли, обрамляющей лагуну, напротив острова, на котором была расположена сама Венеция.
Линнет заметила, что не только водное пространство отделяло их от «Кафавориты», но и в архитектурном стиле они ушли на несколько столетий вперед — от Средних веков к периоду классицизма. Дом был построен в греческом стиле, элегантный и симметричный, с портиком у парадного подъезда, который поддерживали изящные белые колонны, все было выдержано в чистых, свободных линиях. Перед домом был разбит парк с ухоженными цветниками, фонтанами, статуями и декоративными водоемами. Позади дома был заросший травой двор с деревьями и теннисным кортом. Бассейна не было — да он и не был нужен. Вся территория усадьбы выходила к частному пляжу, мягко спускаясь к сверкающим, прозрачным голубым водам Адриатики.
Джанни повез их багаж дальней дорогой, через Йессоло. Линнет, Кэсси и Дина сели на пароходик на набережной у Рива дель Скьявони, на которой, как всегда, царило оживление: торговцы расставили уже свои лотки и разложили на них сумки и ювелирные изделия, тут же многочисленные туристы смешивались с толпой пассажиров, выходящих с пароходов. Джанни встретил их с машиной в Пунта Саббиони, где заканчивался их маршрут, и привез короткой дорогой к дому.
Как и в «Кафоворите», здесь не жалел и денег, это тут же заметила Линнет, которая теперь уже привыкла понимать и ценить качество. Но здесь было больше света, воздуха, все говорило о том, что это летняя резиденция, в ней было больше окон, стены и отделка были более бледными, мебель более современной, но было меньше таинственности.
Ее комната была необъятных размеров, она скорее напоминала номер люкс, и только то, что Линнет уже привыкла к жизни в дворцовой роскоши, удержало ее от возгласа удивления при виде таких просторных апартаментов.
Была здесь, конечно, и столовая, но они обедали на открытой солнечной террасе, защищенной от солнца решеткой, увитой виноградной лозой, сюда проникал с моря легкий бриз.
— Можно, мы пойдем теперь на море? Ну, пожалуйста, пожалуйста! — Кэсси была вне себя от радости.
Линнет взглянула на Дину, которая кивнула головой.
— Вы идите. А я полежу и почитаю, — заявила она.
Линнет с улыбкой встала со стула.
— Хорошо, — пошли. Но не купаться, мы ведь только что пообедали, нужно немного отдохнуть.
Странно было лежать на пляже и знать, что он весь твой, что никто не будет бегать мимо тебя, забрасывая песок в лицо, никто не включит на всю катушку музыку; когда ты только что собралась задремать. Линнет слышала отдаленные крики и смех купающихся на городском пляже и не могла решить, нравится ли ей такой привилегированный статус или она предпочла бы быть вместе с той толпой.
— Ну что, переварился наш обед? Можно купаться? — Кэсси не терпелось оказаться в море. Линнет, в бирюзовом закрытом купальнике, который она купила прошлым летом, вошла в воду, внимательно следя за девочкой. Нужно понять, хорошо ли она умеет плавать. Ей не стоило беспокоиться. Кэсси чувствовала себя в воде, как рыба, а море было теплое и спокойное. Вскоре она вышла из воды, обсохла на солнце, нанесла на кожу крем для загара и стала с удовольствием наблюдать с берега, как Кэсси радостно плещется и ныряет в воде.
— Хотите поджариться посильнее?
Она не слышала его тихих шагов по песку и увидела Макса, только когда он непринужденно шлепнулся рядом с ней. Вид его длинного крепкого тела в плавках заставил ее зардеться от смущения — она старалась не смотреть на его загорелые мускулистые ноги и грудь, втянутый, атлетический живот, полоски темных волос на груди. Он был одним из тех счастливцев, которые одинаково хорошо выглядят и раздетыми, и в дорогом костюме — живое подтверждение того, что не одежда делает человека красивым.
— Ты пропустила кое-какие места, — сказал он, забирая бутылочку с кремом из ее податливой руки. И стал наносить крем на ее шею, плечи и ниже, до самого края глубокого выреза на спине купальника. Легкие, но уверенные движения его руки вызывали приятное покалывание в позвоночнике, от его прикосновений волны неописуемого восторга распространялись по всему ее телу — вдоль рук и ног, доходя до желудка, отзываясь искорками в ее груди. Сильное, мощное возбуждение, которого она никогда раньше не испытывала, захватило ее.
Ей хотелось, чтобы оно продолжалось, повторяясь снова и снова, хотелось, чтобы опытные, знающие руки прикасались к ней и возбуждали ее еще больше. Ведь инстинкт подсказывал ей, что, как бы это ни было приятно, это всего лишь начало.
Неужели именно такие чувства он возбуждал в Джоанне? И, подумать только, чем все это закончилось
