Русский народ говорит: «Сорок два? года — баба ягода». Именно в этом возрасте и находятся матери наших солдат и матросов, которых так старят наши поэты.
Я допускаю, что со всем сказанным не согласятся читательницы этих строк, едва достигшие двадцатилетнего возраста. Ничего! Лет через пятнадцать и они будут согласны...
Еще пример.
«Живые цветы»...
Упоминание об этих «живых цветах» весьма часто можно встретить в наших газетах.
А для чего, собственно, к слову «цветы» добавлять «живые»? Цветам естественно быть живыми, а не искусственными, и только в тех случаях, когда речь идет об искусственных цветах, та?к и надо их называть.
Я читаю газетную заметку, в которой говорится о годовщине смерти белорусского поэта Якуба Коласа: «Писатели и ученые, родные и близкие возложили на могилу венки и букеты живых цветов...»
Ну для чего здесь «живые»? Неужели кому-нибудь может прийти в голову, что на могилу народного поэта, да еще в августе, принесут цветы, сделанные из материи и проволоки? Конечно, нет! Но такова «инерция речи», что к слову «цветы» прилип эпитет «живые».
Позволю себе немного уйти в область воспоминаний. В молодости мне как-то довелось слушать лекцию по поэтике Валерия Брюсова. Говоря об эпитетах, он призывал молодых литераторов умело выбирать эпитеты и воздерживаться от таких, которые сами собой разумеются...
«Не говорите в стихах «зрячий глаз», — поучал Брюсов, — ибо глазу свойственно быть зрячим...»
«Живые цветы» принадлежат к тому же ряду...
* * *
Еще об одной «инерции», хотя и другого рода.
«Иван Дмитриевич со своей супругой Валентиной Сергеевной сортируют яблоки из своего сада».
Эту подпись я прочитал в газете под фотоснимком, изображавшим садовода-любителя и его жену.
Прочитал и подумал: а почему «с супругой», а не с «женой»? И вспомнил, что «супруга» в разговорном языке всё чаще вытесняет «жену».
Посмотрел у Даля: «Супруг и супруга почему-то почитаются более вежливым, чем муж и жена». Заметьте: Даль пишет «почему-то», следовательно и в те времена это вызывало удивление.
Но обратимся к классикам.
Раскрываю наугад Пушкина:
«Я обвенчана, я жена князя Верейского...» — отвечает Маша Дубровскому.
Раскрываю Крылова:
«А с доброю женой, кто этого не знает,
Живется как-то веселей...»
(«Откупщик и сапожник»)
Примеры легко умножить.
Мы не скажем о картине, изображающей Пушкина с женой, «Пушкин с супругой», мы не назовем письма Льва Толстого к жене «Письмами к супруге» и т. д.
Почему же за последнее время — кстати и некстати (пример — приведенная в начале газетная заметка) вместо милого слова «жена» всё чаще мелькает холодно-официальное «супруга»?..
Ведь слово «супруга» кроме официальной формы имеет еще и другую: если не ироническую, то шутливую.
Примеры этого можно легко найти у классиков.
Сперва обратимся к Пушкину:
«А что же делает супруга,
Одна в отсутствии супруга?»
(«Граф Нулин»)
Шутливая интонация тут не вызывает сомнения.
Вспомним еще слова, которые «проповедывал Евгений»:
«Когда б мне быть отцом, супругом
Приятный жребий повелел...»
И здесь ясно чувствуется пушкинская ирония к словам «философа в осьмнадцать лет»...
А письмо Ленского к Ольге перед дуэлью:
«Сердечный друг, желанный друг,
Приди, приди: я твой супруг...»
Иные (из тех, кто знаком с Ленским не по поэме Пушкина, а только по опере Чайковского) воскликнут: «Помилуйте! Какие же шутки в такой трагический час?!»
Напоминаю, что следующую строфу в поэме Пушкин начинает строкой:
«Так он писал
(курсив Пушкина).
Открываю Гоголя.
«Мертвые души». Визит Чичикова к Собакевичу.
«Что ж, душенька, пойдем обедать...» — сказала Собакевичу его супруга...»
О наличии иронии у Гоголя, я думаю, можно не распространяться.
Однако вернемся от классической литературы к жизни. И здесь мы снова столкнемся со словом «супруга», применяемым к месту и не к месту.
Нет, решительно «жена» должна быть восстановлена в своих правах!
Об одной словесной путанице
Речь пойдет о путанице вокруг слов «скульптура», «статуя», «монумент» и «памятник».
Передо мной лежит конверт, изданный Министерством связи СССР. На конверте — под соответствующим изображением — написано: «Ленинград. Аничков мост. Скульптура Клодта».
Рядом — газета, в которой написано: «...в зеленом садике возле скульптуры Льва Николаевича Толстого...»
И в том и в другом случае — «скульптура». Так с чьим же именем она связана: изобразителя-ваятеля или изображенного?
Ошибка, безусловно, во втором случае. Надо было написать: «возле памятника Льву Николаевичу Толстому».
Скульптура — это (наряду с живописью и графикой) один из видов изобразительного искусства, осуществляемый мастером, называемым «скульптором» (по-латыни) или «ваятелем» (по-русски).
Статуя — результат этого творчества, конкретное произведение скульптурного искусства. В более узком понятии — скульптурное изображение фигуры во весь рост (в отличие от бюста).
Напоминаем, что Пушкин совершенно правильно назвал свое общеизвестное стихотворение «Царскосельская статуя», а не «Царскосельская скульптура». Скульптура может быть декоративной, когда ваятель создает статуи для украшения общественных зданий, жилищ и парков, и монументальной (от латинского слова «moneo» (мо?нео) — «напоминаю», когда он создает произ- ведения, посвященные памяти великого или выдающегося человека, а также подвигу или событию, достойному памяти потомства (например, памятник «Стерегущему» в Ленинграде).
К сожалению, приходится убеждаться, что слово «скульптура» в периодической печати вытесняет слова «статуя» и «памятник», как мы это видели на примере, отмеченном в начале этого раздела («скульптура Клодта» и «скульптура Толстого»).
Итак — «Девушка с разбитым кувшином» — это статуя (скульптура Соколова).
«Медный всадник» — это памятник (скульптура Фальконе и Колло).
А что же тогда «монумент»?
То же слово «памятник», только на латинском языке. Если поэт античного Рима Гораций писал:
Exegi monumentum...» («Э?кзеги? монуме?нт<ум>»), то Пушкин,
