его личным телохранителем был. И когда Умар свой бизнес в Москве сделал, латыш тоже с ним сюда перебрался, в горах трудно стало деньги зарабатывать!
— Деньги, деньги, Якуб! Я сюда ехал джихад делать, с кафирами за победу ислама воевать! А тут везде только деньги, деньги, деньги!
— А какая победа ислама без денег, Магомед, ты что? — покрутил пальцем у виска Якуб. — А оружие, патроны, взрывчатку тебе просто так подарят, да? Жрать тебе тоже без денег дадут? Иди сходи в этот «Макдональдс», попроси гамбургер бесплатно, они сразу полицию вызовут! Ты в каком мире живёшь, Магомед? Вы привыкли там, в горах с «чёрным арабом», что у него всегда долларов полный карман, вы там жили, как в коммунизме! А мне с четырнадцати лет приходилось «Калашниковым» на хлеб зарабатывать и себе, и семье, когда брата федералы в горах убили! У нас в селе финики не растут, как у вас в Иордании, у нас вообще на камнях ничего не растёт! У нас в горных аулах у молодых выбор один: в Москву бандитом или в горы ваххабитом — больше никак на жизнь не заработаешь! Молодым жить хочется, как в телевизоре показывают, а дома старики в узде, как ишака, держат: на год старше тебя вошёл — вставай! Вам, иорданцам и арабам, нас, кавказцев, не понять! Сперва жрать надо заработать, а потом — «Аллаху Акбар»!
— Сперва надо джихад делать, исламский мир надо делать, тогда всем мусульманам будет, что «жрать»! Настоящий шахид не о «жрать» думает, а как умереть за Аллаха!
— Держите, моджахеды! — севший в машину Эдгарс, протянул спорящим на заднее сиденье бумажные пакеты с эмблемой «Макдональдса», — расшумелись, прохожие уже внимание обращают!
— Ты прав, Эдик! — быстро оглядевшись, сказал Якуб. — Давай отъедем куда-нибудь, где людей мало!
— К речке поехали, на берег! — обратился к латышу Магомед. — Мне скоро намаз совершать!
— Сейчас, ребята, посидите минутку, — отец Виталий остановил машину около придорожного магазинчика, — мне тут запастись кое-чем надо!
Он вышел, захлопнув дверь своей старенькой семёрки, и вошёл в неказистый придорожный павильончик.
— Ну, ты как, — обернулся Сергей с первого сиденья назад к Даше, — не укачало сзади?
— Нет! Всё хорошо, Серёжа! Мне, когда ты рядом, всегда хорошо!
— Ты знаешь, мне тоже хорошо, когда ты рядом! — засмеялся Сергей. — Это что за бусинки такие у тебя в руках?
— Это подарок от бабушки Поли, Серёжа, смотри! — она протянула Сергею маленькие чётки из разноцветных бусинок с небольшим серебряным крестиком посередине. — Это чётки из Святой Земли, из Иерусалима! Ей одна паломница из их прихода эти чёточки привезла, а она мне подарила! Спаси её Господи!
— А чётки — это амулет такой, он от чего-то защищает? — разглядывая крестик между бусинками, поинтересовался Сергей. — Или их перебирают для релакса, как психотренинг?
— Нет, Серёжа, какой психотренинг, — засмеялась девушка. — Чётки для того, чтобы по ним молиться! Это просто «счёты», молитовки считать! Вот видишь, идут десять синеньких шариков, потом большой красненький, потом ещё десять жёлтеньких и опять большой красненький, потом десять зелёненьких и крестик!
— А как по ним молиться-то, по этим счётам, — недоумевал Серёга.
— Очень просто! Например, так, — Даша взяла чётки из рук Сергея и начала показывать, — сперва читаешь десять молитв Иисусовых («Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную»), потом, на большом шарике, «Пресвятая Богородице, спаси мя, грешную», потом ещё десять Иисусовых и опять Богородице, а затем десять Иисусовых и на крестике «Отче наш»! Так меня бабушка Поля научила, пока ты на почту за деньгами ходил!
— Ага, чётки! Исихазм — это хорошо, — влезший в машину отец Виталий был явно в улучшенном настроении. — Дарья, поставь вот эту сумочку рядом с собой на заднее сиденье, осторожнее, там стекло!
В сумке бутылочно звякнуло. Машина тронулась.
— Исихазм — это хорошо, конечно! — священник быстро гнал машину по загородному шоссе. — Я тоже в семинарии пытался практиковать, даже на Афон в монахи собирался! А что! Курсом старше меня один семинарист так и ушёл на Афон, причём
