— Латыш.
— Так его же…
— Чего мудрить, братишка, в этой свалке — разбери пойми! Не впутывать же сюда девочку… — Миха опасливо взглянул на строго бдящую их общение Дашу, в белом медсестринском халате сидящую на стуле чуть поодаль от друзей. — А иорданец вообще сам на свой нож накололся по неосторожности! Свидетель, Юрий, забыл его фамилию, так и показал, что в тот момент, когда он подходил к крыльцу, увидел, как этот иностранец махал ножом и что-то там кричал, потом споткнулся об один из трупов и прямо на ножик свой упал! Так и записали…
— Понятно! — улыбнулся Сергей.
— Кстати, тот Юра из наших, из «вованов», «крапаль»! Ветеран Первой чеченской…
— Понятно! — ещё раз улыбнулся Серёга!
— Даша! Видишь, он улыбается! — Миха повернул довольное лицо к девушке. — Я же говорил, что я с позитивом! Докладываю дальше! Заказчик ваш, Мурад Ахметович Гаджиев, попал в некрасивую историю вместе с одним из наших оборотней в погонах, полковником Хрюновым, Анатолием Михайловичем. Их приняли ФСБ-шники с поличным на складе у Гаджиева, при разгрузке и оприходовании шестисот килограммов героина, привезённого из Турции на фурах гаджиевского покойного компаньона Джабраила Ибрагимова.
— Покойного?
— Да, его расстреляли из калаша у ворот собственного особняка на Новой Риге в ночь, когда тебя, — Миха показал пальцем на повязки на груди Сергея, — чуть— чуть поцарапало. Полрожка засадили, сам понимаешь — без вариантов!
— Тут ещё одна беда на наше РУВД, — вздохнул Миха. — Классный специалист, сыскарь номер один в районе, помер! От передоза… Фамилия — Шнурков, ну, тебе это ни о чём не говорит!
— Слушай, Миха! Колись, ты как в курсе всех этих дел оказался? Это же всё по разным ведомствам!
— Ты не внимателен, спецназ, а ещё ГРУ-шник! Я же говорил тебе об этом ещё в прошлом твоём госпитале, что-то ты по ним зачастил, братишка! Дядя моей жены…
— Ну да, «в больших погонах»! Каких?
— Ты знаешь, я обещал ему об этом не трезвонить… А с хозяином тех уродов, что за тобой гонялись, мне пришлось иметь дело самому! Брали его с боем на подмосковной даче всей моей командой, даже с соседнего СОБРа бойцов призанять пришлось. Четыре гада шесть часов держали оборону в той даче, пятерых наших ребят ранили, двух серьёзно! Зато, когда их трупы опознавали, у многих служб был праздник — такие птички знатные попались! Все как один ещё дудаевские «соколы», кровищи на них немерено! Было…
— Миша! Можно тебя… — взгляд Даши был суров.
— Пинай, Дашуня, свет Серёгиных очей, пинай! — Миха с трагическим лицом выставил ногу в сторону девушки. — За друга не жалко!
— Ну, Миша… — уже просто укоризненно взглянула на него Даша.
— Всё! Всё, сестрёнка! Сейчас уже убегаю! — Миха показал на коробку, поставленную им при входе. — Там кое-что из заготовок моей супружницы, из погреба в том доме, где вы так намусорили: ужас, сколько отмывать после вас пришлось! Ну, это ладно! А это что за железяка?
Миха взял в руки маленький зазубренный кусочек железа, лежавший рядом с двумя помятыми пулями от ВСК на прикроватной тумбочке Сергея.
— Миша! — опережая Серёгу, радостно заговорила Даша. — Представляешь, это тот самый осколок от гранаты, который был в спине у Серёжи и который нельзя было оперировать! Когда хирурги пули из Серёжи доставали, осколок оказался в… сейчас, как это правильно… в раневом канале одной из пуль! Она его зацепила и с опасного места в свой этот канал протащила! Доктор сказал, что это чудо!
— Да ладно, чудо! — Миха махнул рукой. — Жена сказала, что во время операции за Серёгу весь их приход молился, во главе с батюшкой Флавианом, и на Афоне монахи, и ещё где-то в Греции! Какое же это чудо, когда столько народу молилось? Это — норма! Вас, кстати, батюшка ждёт к себе венчаться, так он сам
