— Шутка, командующий Империума, мы не хотели оскорбить вас, — добродушно отвечает Пор'ла'канас.
— Может, тогда поделитесь с нами? — спрашивает Стрелли, пытаясь откинуться на спинку стула, забыв об ее отсутствии, так что ему приходится спешно наклониться вперед, чтобы не свалиться. Одариваю его усмешкой, которую никто не видит благодаря моему капюшону. И снова размышляю о том, чем на самом деле занимаются все вездесущие адепты, когда на них никто не смотрит.
— Император настолько вас любит, что наградил лишними пальцами, — объясняет переводчик, кивая от удовольствия. Он останавливается и выглядит слегка опешившем от нашего остолбенения.
— На языке тау это просто смешная игра слов, — уверяет он нас, — возможно, я не очень хорошо перевел.
У Пор'ла'канаса едва есть время перекусить, так как возобновляется беседа с Квидлоном, и тот закидывает тау различными вопросами об их технологиях, в частности о дронах. Хотя, кажется, ответы еще сильнее сбивают его с толку. Морк и Трост стоически хранят молчание, только закидывают в рот еду и игнорируют тау насколько это возможно.
Таня спрашивает о разных блюдах, но как и Квидлон, все сильнее и сильнее приходит в замешательство от объяснений.
Примерно через пятнадцать минут со свистом через люк проносится еще один дрон, неся поднос с напитками в длинных, тонких кубках из бледно голубой керамики. Пор'ла'канас объясняет, что это превосходный напиток тау. Я полагаю, как вино. Мы все берем по бокалу, Ориель встает и поднимает свой.
— Эль'савон, следующий тост ваш, — объявляет он, глядя на капитана. Капитан и Пор'ла'канас выглядят шокированными.
— Что вы хотите сделать, командующий Империума? — быстро переспрашивает Пор'ла'канас.
— Предлагаю тост, — повторяет он, обращая свое внимание на переводчика.
— Почему вы хотите сделать из Эл'савона тост? — в ужасе спрашивает Пор'ла'канас.
— Я… Что?! — отвечает Ориель, оглядывая стол и осознавая, что его неправильно поняли.
— Нет, нет! Тост в данном случае, э, выражение признательности, — он смотрит на нас, ища поддержку, мы все встаем и тоже поднимаем наши кубки. Тау секунду переговариваются друг с другом, после чего копируют наши действия.
— За Эль'савона, пусть он проживет долгую и счастливую жизнь, — провозглашает Ориель. Мы повторяем его слова и пьем. Вино на самом деле не является вином, на вкус оно почти что соленое, вряд ли фруктовое, и немного горчит. Я делаю только маленький глоточек и ставлю кубок обратно. Пор'ла'канас переводит, и тау подражают нам на своем языке, после чего все делают глубокий глоток. Эль'савон произносит речь, и действо повторяется в обратном порядке. С тостом Эль'савон в честь командующего Империума Ориеля я вынужден сделать еще один глоток алкоголя тау.
Без формального порядка ужин длится, на мой взгляд, часами. Так как обе стороны опасаются сделать слишком много ошибок в общении, то беседы сводятся к странным вопросам насчет еды и вежливым запросам относительно нашего конечного пункта — Ме'лека. Кажется, эта планета достаточно давно освоена, хотя и не так стара как Империя Тау. Ориель ловко избегает вопросов о наших причинах визита, так что заканчиваем есть в тишине. Наконец-то после небольшой неловкости и дискомфорта Эль'савон желает нам спокойно ночи, и тау уходят, за исключением Пор'ла'канаса, который поведет нас обратно в наши каюты.
Когда мы ложимся в кровати, никто не вымолвил и слова, все слишком устали и озабоченны собственными тревожными мыслями.
МЫ ВЕДЕМ себя достаточно сдержанно, пока корабль бороздит варп к Ме'лек. Опять же, в варпе ко мне вернулись мои кошмары, наполненные мертвецами из прошлого.
Учитывая постоянную охрану тау, бессонница заставляет ощущать себя опустошенным и старым. Остальные тоже не в себе, и несколько раз были тревожные звоночки, когда один или другой чуть было не накрывали нашу легенду крышкой.
Ориель оставил нас, а Полковник как всегда необщителен, так что я остаюсь один на один с остальными штрафниками 'Последнего Шанса'. Собираю всех вместе, чтобы еще разок пройтись по нашему плану, а про себя возношу молитву Императору, чтобы Ориель оказался прав, считая, что внутри наших апартаментов мы можем говорить свободно. Если нет, то тау точно уже знают, что мы собираемся делать. И возможно именно таков их план. Убаюкать нас ложным чувством безопасности, чтобы мы открылись и рассказали им все, что они пожелают.
Но я не могу просто оставить штрафников наедине, мне нужно заставить их заниматься хоть чем-то, так что фокусирую их на задании, что, кажется, превосходно отвлекает их внимание от тревожного окружения.
Камнем преткновения является только Таня. Когда мы доходим до фазы, где ей нужно сделать выстрел — она говорит да, но в ее глазах нет ни веры, ни убежденности. Следующим утром, когда она просыпается, припираю ее к стенке.
— Ты осознаешь, что все пойдет прахом, если ты не нажмешь на спусковой крючок? — тихо говорю ей, загородив выход из комнаты.
— Не так трудно выстрелить. Ты сам можешь это сделать, как и Герой, — отвечает она, не смотря мне в глаза.
— Возможно, но Снайпер — ты, так что тебе стрелять, — говорю я ей, делая шаг вперед.
— Я знаю, Последний Шанс, — вздыхает она, садясь на кровать.
— Ты должна постараться! — отрезаю я, продвигаясь по комнате.
— И что я должна тебе ответить? — с пылом говорит она. — Что я не хочу стрелять, что не хочу убить еще одного человека?
— Я не говорю о человеке, я говорю о цели! — рявкаю я. — Это всего лишь чужак, как орк, или эльдар, или хруд. Я не прошу тебя убивать человека.
— Я не думаю, что тау считают так же, — возражает она, глядя в пол.
— Это еще что за дерьмо? — шикаю я, и мой голос тих. — Ты чувствуешь вину перед чужаками? Ты отвратительна, Таня. Как ты можешь сидеть здесь и сравнивать этих вонючих тау с человеком. Почему они для тебя намного важнее, чем я, Полковник или твои товарищи по команде?
Она поднимает взгляд на меня, на ее лице растерянность.
— Я не говорила такого, — возражает она.
— Зато думаешь так, даже если не осознаешь этого, — резко продолжаю я, не останавливаясь ни на секунду, — если ты не выстрелишь, этот засранец Пресветлый Меч вторгнется в Саркассу и распотрошит тысячи людей. И все потому, что ты считаешь, что этот поганый чужак имеет больше прав на жизнь, чем мы.
— Я так не считаю! — она встает и отталкивает меня. — Я не хочу идти на это задание! Почему обязательно я? Почему они доверились мне?
— Потому что ты поклялась защищать Императора и его владения, — тихо отвечаю я, стараясь успокоить ее, — давай взглянем на это с другой стороны — почему ты просто не отказала Полковнику в тюрьме и не получила болт в голову? Ты ведь знала, что тебя попросят убить кого-то.
— Я не думала об этом, — говорит она, тряся головой, — я просто не хотела умирать.
— А, так ты значит просто эгоистичная сука, в этом дело? — я снова зол, и ощущаю, как кровь внутри меня вскипает. Тыкаю пальцем ей в грудь.
— Покуда ты жива, все эти невинные люди на Саркассе могут отправиться прямо в ад, убитые руками существа, которого ты отказалась застрелить, так?
— Я не хочу, чтобы это произошло! — рявкает она, отбрасывает мою руку и отпихивает меня. — Отвали от меня, Последний Шанс.
— Нет, пока ты не пообещаешь мне выстрелить, пока ты долго и мучительно не подумаешь о том, что будет, если ты не нажмешь на спусковой крючок, — отвечаю я, снова подходя к ней и испепеляя ее взглядом.
— Ага, только тогда после Пресветлого Меча ты попадешь в перекрестье прицела, — угрожает
