эмоциональные подъемы и спады, твои дренажи энергии. Закрой их, и ты будешь видеть, как изменяются вещи. Те восемь часов, которые ты тратишь каждую ночь, как растение, не замечая чего-либо. Исследуй их, бери контроль и найди смелость свидетельствовать. Если ты объяснишь тайны своего сна, ты закончишь тем, что будешь видеть то, что, вижу я, и не будет больше сомнений в твоем разуме'.
Мы замолчали на мгновение, пока нам подавали наши заказы.
Карлос прервал тишину.
'Помни, сомнения — шум нашего мыслительного процесса. Что-то не очень глубокое'.
Я ответил ему, что, согласно тому, что я узнал на моем жизненном пути, сомнение — основа всякого истинного знания.
У него была другая теория:
'Мы проводим так много времени, накапливая хлам, что очень трудно принять что-то новое. Мы готовы тратить годы жизни, заполняя формуляры или беседуя с друзьями; но если кто-то говорит нам, что мир уникален и полон магии, мы чувствуем недоверие, и мы бежим, чтобы найти убежище в нашем каталоге предвзятых идей'.
'С другой стороны, хищник борется всю свою жизнь, чтобы совершенствовать свои методы охоты, поддерживает в постоянной готовности свое чувство возможности и не позволяет ошеломить себя внешностью вещей. Он осторожный и терпеливый. Он знает, что его жертва может выпрыгнуть из любых зарослей кустарника, и что малейшее колебание может стать различием между продолжением жизни или гибелью. Он не загружает себя сомнениями'.
'Воин — охотник, а не циничный оппортунист. Или он принимает вызов знания полностью, со всем, что оно включает, или его собственные достижения приведут его к тому, чтобы возвратиться к более ужасному состоянию, чем у обычного человека'.
Я почувствовал, что его слова содержали скрытый упрек. Я хотел оправдаться, но он прервал меня:
'Очевидно, ты практикуешь. В таких обстоятельствах твой разум беспокоится. Но болезненная сторона твоего беспокойства исчезнет, как только ты признаешь, что то, что тебя волнует, является внедренным сомнением'.
'Как все мы, ты был обучен принимать всю информацию, которую ты получаешь, через фильтр разума. Ты напоминаешь мне собаку, которая жила в приюте для стариков. Когда кто-то из сострадания бросал ей крохи, она становилась настолько возбужденной, что не могла наслаждаться этим спокойно. Ты похож на нее. Ты настолько благодарен нашей науке, что ты думаешь, что ты ей должен что-то, и поэтому не можешь быть неверным ей. Ты не осмеливаешься мечтать, ты не можешь наслаждаться магической стороной мира'.
'Ты обратил внимание на слишком обманчивый параметр для своих проверок: разум. То, что я предлагаю — заменить этот критерий на другой, более заслуживающий доверие и, прежде всего, намного шире: здравый смысл. Я уже объяснял тебе, что маги устанавливают радикальное различие между обоими понятиями. Для того, чтобы ты понял это лучше, подумаем, например, о всемирной истории. Большая часть ее была сделана очень разумными людьми, которые, однако, смели бросать вызов здравому смыслу, и они были против того, что казалось разумным в тот момент'.
'Если ты уйдешь за пределы нашего мира, ты будешь видеть, что это — то же самое. Вселенная не является разумной, но в ней можно столкнуться с энергией и здравым смыслом. Когда ты узнаешь, как использовать это, тогда ты поймешь это основным способом, без слов. Кто нуждается в словах, если можно быть свидетелем? '
'Я соглашусь с тобой, что, с повседневной точки зрения, концепции магии — бессмыслицы. Но есть глубинное измерение в нашем сознании, туда не приходят жалобы разума, и воин не отдыхает, пока не обнаружит это. Однажды попав туда, он обнаруживает, что сам разум, когда он функционирует с несгибаемой строгостью и в своей полноте, автоматически приводит к магии, потому что сущность разума — умеренность, холодность, несострадание'.
'Однажды овладев разумом и не поддаваясь тому, чтобы быть управляемым им, маг может попытаться произнести чудесную речь, помещая в слова непостижимую загадку существования. Но это — такое трудное искусство, что к нему можно приблизиться, только имея большой излишек энергии'.
'Быть воином — бесконечная борьба за то, чтобы быть безупречным. Уловка магов — то, что они знают, что та же самая энергия, которую мы вкладываем в порабощение себя, может быть тем, что освобождает нас. Мы только должны повторно направить ее, и истории силы начнут происходить перед нашими глазами'.
'Поэтому, не борись против своей неуверенности, иди вместе с ней, используй ее как стимул для проверки и приспособь на службу своих энергетических интересов. Проверяй все, и не позволяй, чтобы истории силы остались в области мифа. Договаривайся интимно со знанием, но договаривайся как воин, а не как раб разума!'
Он указал на местную девушку, которая шла по улице, неся ребенка приблизительно девятимесячного возраста, привязанного к ее спине. Лицо ребенка излучало ненасытное любопытство, которое лилось из его черных и круглых глаз, подобных маленьким зеркалам из обсидиана, жадно смотрящих на все.
Карлос продолжал:
'Обязательство воина перед духом состоит в возвращении к нашей первоначальной природе. Это — договор, который все мы заключаем вследствие того простого факта, что мы были рождены'.
'Импульс быть свидетелем всего рождается вместе с человеком, но он жестоко калечится с первых лет, так что нам необходимо открывать его снова. Ты должен очистить свой интерес от всех предрассудков и возвратиться к чистому любопытству того мальчика. Воин вынужден проверить все знание, которое приходит в его дверь, испытать его в принципе. Не имеет значения, откуда оно произошло. Воин должен иметь необходимую проницательность, чтобы отобрать полезное'.
' Я должен также применять эту проницательность и к пути, который вы проповедуете? '
Он, казалось, был обеспокоен моим вопросом и ответил мне настойчивым тоном:
' Я уже сказал тебе, что нет пути Кастанеды, как нет пути Будды, и нет пути Иисуса Христа! Разве ты не понял, что нет необходимости в преподавателях? Я не продавец товара, и меня не интересует, соглашаешься ли ты со мной. Я только указываю тебе направление, из-за простой безличной привязанности. Иди и проверь, если это именно то, что ты хочешь. В противном случае оставь себе сомнение'.
В момент прощания Карлос сказал мне:
'Ты не должен обращать слишком большое внимание на свое беспокойство. Оно является симптоматическим. Что-то в твоем внутреннем интерьере сдается, и это нормально, что твоя человеческая форма защищается. Очень скоро общение с нагвалем вызовет беспокойство в твоих штанах, и тогда ты будешь как никогда нуждаться в своем здравом смысле. Возможно, ты будешь сожалеть, что просил тот знак!'
Я верю, потому что я хочу
Мне трудно писать о таком персональном вопросе, как 'проверка постулатов магии'. Быть способным согласиться с ними — это не вопрос получения последовательных объяснений, а вопрос вовлечения в некоторые минимальные практические договоренности, чтобы, начиная оттуда, строить новую форму согласия. Элементы этого нового языка — истинного языка диалога воинов, основаны не на обычных причинах, а на наличии у нас энергии.
Как мне объяснил Карлос, обсуждение такой иррациональной темы, как движение точки сборки, может быть сделано только через приложение силы. Поскольку все попытки объяснить нам что-нибудь являются только продуктом фиксации этой точки в определенном положении, то нет другого способа подтвердить ее движение, кроме того, чтобы перемещать ее непосредственно самому и наблюдать то, что происходит.
