и «разоблачать» его.
Поступательное
В отношении других людей я стараюсь поступать, как завещали древние мудрецы, т. е. так, как я хотел бы, чтобы и они поступали по отношению ко мне, т. е. прежде всего, исходно, априорно и исключительно доброжелательно. Только хрен кто так поступает… Впрочем, это уже их проблемы…
Переносно-трансцендентное
Ю.Б.
Скряга злобно-завистливо
считает щедрых, то есть добрых людей
расточительными дурачками.
Перекос-перенос-понос понятий…
И врут-с…
К извечному пресловутому расхожему расейскому «Воруют-с…» смело можно добавить также «И врут-с…». Ведь каждый высший чиновник на своём уровне, получая лживую, искажённую, часто приукрашенную информацию от своих подчинённых с низших звеньев, вольно или невольно сам врёт дальше своему ещё более высокому начальству и далее уже всей своей и мировой общественности. А истинное положение вещей потом вдруг «неожиданно», но неизбежно выявляется и проявляется в результате и в виде всё новых всевозможных ляпсусов, провалов, пожаров и других далеко не всегда стихийных бедствий и несчастий.
Женское
Почему всегда говорят, что тот или иной человек
показал-де своё истинное лицо,
только тогда, когда он сделает что-то плохое?
Мерзкое
Давно замечено, что плохое мнение о своих ближних люди в основном воспринимают и впитывают более охотно, с большей готовностью, чем хорошее… Бывает, например, так, что какая-то мерзость сделает тебе какую-то мерзость и тут же, чтобы как-то по-своему мерзко оправдать свою собственную мерзость, начинает говорить о тебе мерзости какой-то другой мерзости, которая тут же весьма охотно, даже восторженно проникается к тебе такой же, а то порой ещё и большей мерзостью. Через определённое время первая мерзость как бы «прощает» тебе свою же мерзость (что, конечно, не значит, что ты прощаешь ей её мерзость) и даже начинает как бы искать с тобой примирения или сближения, что ли, что совсем нельзя сказать о второй мерзости, мерзко продолжающей мерзко по какой-то мерзкой инерции относиться к тебе с прежней воспринятой, как бы переданной по некоей мерзкой эстафете мерзостью.
Эх, люди…
Берегитесь робких,
рабски преданных натур.
Как правило, в них дремлют
жестокие деспоты…
Мне наплевать на человечество…
Конечно, мне не наплевать на человечество. Но человечество — это абстракция, нечто не конкретное. Что я хочу сказать — это то, что я хочу стараться делать добро, пусть малейшее, пусть ничтожное — хотя бы одному, пусть малейшему и даже ничтожному существу. Вызвать у человека, большого или маленького, улыбку — искреннюю, радостную, благожелательную, добрую и веселую — лично мне большего счастья и не надо.
Лучше всего об обещаниях помнят те, кому они даются.
По моему глубокому убеждению, уровень и степень справедливости, мудрости и доброты любого общества определяется, прежде всего, уровнем и характером отношения людей к старикам, нашим личным и коллективным родителям.
Ново-старое
