ваши кости заржавели. Но на задании нам нужны подходящие кости, и я успею сделать ваши кости именно такими, еще до того, как все начнется. Жесткие кости и сильные легкие. Если у вас их нет, то вы останетесь лежать на той стороне, и никто не сможет вам помочь. Вы еще будете меня благодарить за то, что мы сегодня сделаем. И если кто-то из вас захочет пожаловаться на такое обращение, то он должен сделать это в письменном виде и подать жалобу мне. Я передам ее командиру роты. Самый ранний срок подачи жалобы – послезавтра утром. Еще вопросы есть?
Русский приглушенно переводил. Тимм ждал, пока тот не закончит. Затем он спокойно сказал: - Каски надеть. Перчатки снять. Беглом марш...
Он заставил их бегать по кругу. Через полчаса он впервые приложил к глазам бинокль и рассматривал их лица. Было девять часов. Он приказал надеть противогазы.
Цадо, натягивая противогаз, пробормотал Биндигу, который стоял рядом с ним:
- До обеда нам крышка.
Тимм заставил их ползать в противогазах по снегу. Он следил, чтобы они всегда ползли по свежему, неприкосновенному снегу, еще не утрамбованному. Он выловил по очереди троих, которые ослабили фильтры их противогазов. Среди них было двое русских. Он определил трех других, среди них и Биндига, и приказал: - Вы ранены. Тогда он заставил мужчин, которые ослабили их фильтры, чтобы лучше получать воздух, взять тех трех других на спину и нести. Первый повалился после двадцати шагов, но вскочил снова и потащил дальше свой груз. После следующих двадцати шагов он столкнулся с другим, и они упали в снег. Третий остановился, пыхтя, возле них и сбросил свой живой груз.
В этот момент голос Тимма был как у ругающейся женщины. Он позволил другим сделать перерыв, а тех троих с противогазами погнал вниз к реке.
Вода в ней замерзла крепко, на толстый лед насыпался снег, а потом снова грянул мороз. Так получилась поверхность из крепкого, зернистого льда, трещины и края которого были острыми как нож.. Тимм стоял на берегу, свисток во рту, руки за спиной. Он прищурил глаза, и потом он погнал трех мужчин по льду. Он больше не давал команд, он только лишь свистел, даже не прикасаясь рукой к свистку. Если он свистел один раз, это означало для солдат, что они должны были бежать. Если он свистел два раза, они должны были падать на землю и ползти вперед. Тимм свистел с периодичностью в полминуты. В десять часов комбинезоны трех мужчин были разорваны на коленях и на локтях. Тимм скомандовал: Внимание! Он оставил мужчин на несколько минут на льду. Они шатались.
- Ну! - сказал Тимм другим. – Приказ звучит: сделаться невидимым. Он выделял им кусок ровной снежной поверхности, к которой с запада примыкал лес.
- Стать по отдельности невидимым. Пистолет-пулемет должен целиться в мою фигуру здесь на берегу, но сам человек должен быть незаметен. Через четверть часа я возьму бинокль. Тот, кого я смогу увидеть, будет танцевать с на льду!
Он повернулся и возвратился к берегу. Трое солдат еще стояли на том самом месте.
- Вперед! Размазни! Он прижал кулаки к бокам и снова зажал свисток между зубами. Он свистнул, и солдаты бежали или ползали по льду. Он вынимал дудку изо рта только, если кричал им какое-то ругательство. Через десять минут один из русских свалился и остался лежать на льду. Он слабо двигал головой, но не мог подняться. Тимм спустился на лед, и потом он стоял на земле возле лежащего.
- Встать! - кричал он. - Лечь! Он повторял это много раз, хотя мужчина не следовал команде. Тимм прищурил глаза. Он выдвинул подбородок вперед и орал на мужчину без перерыва. Он долбил его со всей жесткой силой внушения своего голоса так долго, пока человек не двинулся. Сначала он сделал только слабую попытку двинуть ногами. Тимм сразу закричал: - Встать, марш! Мужчина с трудом поднялся. Но он едва ли стоял на ногах, как Тимм приказал ему бежать. Человек побежал. Он шатался небольшой отрезок, но потом все же он снова побежал нормально. Тимм ухмылялся со злой усмешкой у него за спиной. Когда мужчина после первого падения относительно быстро снова встал на ноги, Тимм знал, что он победил. – Вперед, засранцы! Он вернулся на берег и прокричал им оттуда: - Противогазы снять! И теперь я хочу видеть движение!
На его взгляд они бежали слишком медленно. Они берегли силы, он замечал это. Они не хотели выкладываться до самого конца. Но он прыгал между ними, и его голос звучал резко: - Если вы теперь не начнете бегать быстро, я прикажу вас посадить под арест за отказ выполнять приказ! Потом он просвистел дважды, и мужчины поползли.
В половину одиннадцатого он вспомнил о других. Он поверхностно обыскал территорию с биноклем и сначала не смог обнаружить их. Он гордо вспомнил о том, что это было его школой. Но в то же самое мгновение он хитро подумал: Подождите еще полчаса! Тогда вам станет холодно, и когда вы пошевелите костями, Тимм вас найдет!
За несколько минут до одиннадцати часов трое солдата с голым локтями и коленями ползали по льду. Одежда их была разорвана жесткими осколками льда, и теперь лед им медленно раздирал кожу. Тимм заставил людей ползать очень близко к берегу, где местами над замерзшей поверхностью еще торчал острый, сухой камыш.
Когда он заметил первые кровавые следы на льду, он посмотрел по часы. Было 11. 30. Он сразу взял бинокль и принялся искать остальных солдат. Но он не смог никого увидеть. Тимм не знал, сердиться ему из-за этого или радоваться.
Он свистом поднял их из их убежищ. Потом он засвистел трем мужчинам на льду и приказал им всем вместе построиться. Он разрешил им положить оружие, потом безразлично сказал: - Перерыв. Можете курить.
Цадо выковыривал свои сигареты из кармана. Он сидел в снегу возле одного из обоих русских, которые возвратились со льда. - Не садись, - посоветовал он ему, - завтра утром у тебя вся задница будет израненной, и ты не сможешь бегать. Мужчина безмолвно последовал примеру Цадо, снял каску и уселся на нее. - Кури! - сказал Цадо. Он протянул русскому сигарету и дал ему спички. Русский взял и то и другое, но его руки были настолько неловки, что он сломал три спички, прежде чем его сигарета загорелась.
- Немного устал, да? - осведомлялся Цадо. – Ничего не поделаешь. Так принято у нас. Русский затянулся сигаретой и глотнул. – Ты понимаешь немецкий?
- Я понимаю все, - ответил мужчина, - но не хорошо говорю.
- Меня зовут Цадоровски, - произнес Цадо торжественным тоном и протянул ему руку.
Русский пожал ее. Он тихо спросил: - Поляк?
- Нет. Я из Дюссельдорфа.
Он подмигнул Биндигу, который сидел недалеко от них на своей каске.
- Ну, как дела снова?
- Лишь бы не было хуже, - ответил Биндиг.
- Он болел, - объяснил Цадо русскому, - сегодня он впервые снова на службе.
Русский кивнул. - Может ли быть еще хуже? – спросил он шепотом. Цадо показал ему часы и сказал безразлично: - Полдень только через час.
Альф прибыл лишь за десять минут до конца занятий. Он бросил беглый взгляд на мужчин, и когда увидел их красные, потные лица, он обратился к Тимм, который выжидающе стоял рядом с ним: - Довольно, унтер-офицер?
- Результаты ухудшились, господин лейтенант, - ответил Тимм, - но с этим мы уже справимся.
- Солдаты, - сказал Альф неожиданно, - уже сегодняшней ночью вы отправитесь в поход. Вас ждет важное задание. Участие в этом задании это большая честь для вас. Не каждый может сделать то, что вам придется выполнить в течение следующих дней. Вы - так сказать, элита роты. Очень многое зависит от ваших усилий, но именно вы обладаете наилучшими возможностями, чтобы выполнить ваше задание. Мы пока что остановили большевистскую опасность. Теперь нужно нанести ей смертельный удар. Мужчины как вы справитесь с этим. Впервые среди вас русские товарищи. Вместе с ними вы будете бороться и побеждать. Родина очень надеется на вас. Сражайтесь так, чтобы вам не пришлось когда-то стыдиться перед вашими детьми.
Он приложил руку к шапку и повернулся с торжественным жестом. При этом он сказал Тимму: - Разрешите им разойтись. Сегодня во второй половине дня свободное время. Отъезд с наступлением темноты.
- Направо, - скомандовал Тимм спокойным голосом, - не в ногу, марш. Он шел рядом с лейтенантом,
