поприветствовать другого, потом предложил ему сигарету из своей из пачки. Но офицер-связист отказался.
- Я предпочитаю сигары. Раньше я выкуривал свои тридцать сигарет в день. Временами я еще вспоминаю аромат этих «Плейерс». Мы захватили их впервые около Дюнкерка. Вы служите на Западном фронте?
- Нет. На востоке, - объяснил Альф. Барден представил ему этого связиста. Он, кажется, знал его. Лейтенант был не особенно симпатичен Альфу, но похоже, с ним можно было найти общих язык. Кроме них он был единственным офицером, который жил в настоящее время в этом отеле.
- На востоке..., - сказал связист, - это тяжелое дело. Вам не позавидуешь. Я слышал, вы служите в ВВС говорил мужчина сообщений, „это жесткая вещь. Их не нужно завидовать. Я слышал, вы служите в военно- воздушных силах?
- Воздушно-десантные войска, - ответил Альф, - подразделение парашютистов.
- Тех, которые ходят пешком..., - улыбнулся снисходительно другой офицер.
- Мы как раз и нет, - вежливо сказал Альф. - Мы одно из немногих подразделений, которые еще висят под куполом.
- Ах, - воскликнул связист, - это интересно! Вы должны рассказать мне об этом, приятель! Я могу пригласить вас? В баре есть превосходный...
- Я..., - прервал его Альф. Гизела через двери вышла к ним. Альф взглянул на нее, а потом перевел взгляд от нее на связиста.
- О, простите! – произнес он, кланяясь Гизеле. – Вы госпожа невеста! Мое приглашение распространяется на вас обоих, если вы позволите.
Когда они сидели на барных стульях, он приветливо сказал: - Я совсем забыл представиться, сударыня. Меня зовут Рибек. Лейтенант Рибек. Последнее место службы – Италия. Сейчас жду нового назначения. Вы предпочитаете ликер или присоединитесь к нашему мужскому коньяку? Три звездочки, гарантированно...
- Коньяк, - сказала Гизела, - эти ликеры безвкусны.
- Отлично! - обрадовался Рибек. – Как раз такая женщина, которая нужна офицеру. С мужской крепкостью, даже в напитках, ха-ха-ха... Он крепко держал бокал в согнутой руке перед грудью и резко двинул вперед голову.
- За ваше здоровье! За ваш счастливый брак после победы!
Бармен равнодушно расставлял бокалы. Он был маленьким, похожим на паука парнем с лицом землеройки. Пока он открывал бутылку мартини, он кивнул Гизеле.
- Опять у нас?
- Зима, - сказала Гизела. Она отбросила свои белокурые волосы, которые длинными и в мягкими волнами спадали на темное шелковое платье. Потом она улыбнулась: - Зимой нужен Санкт-Георген... и ваш бар здесь и то, что здесь можно выпить!
Бармен, ухмыляясь, вытирал бокалы. Он со стороны посмотрел на Альфа, беседовавшего с Рибеком, но ничего не сказал. Его интересовал только Альф, который выпил бокал и поставил его.
- Вам повторить? – спросил бармен. Альф кивнул.
Гизела накрыла бокал своей рукой. - Не так быстро, Фипс. Ночь длинная. Оба офицера снова беседовали. Фипс немного склонился к столу и прошептал: - Я в этом уверен. Вы выглядите обворожительно, Гизела!
У него была деревянная нога. При налете авиации во Франции он не успел добраться до укрытия. Он плохо ходил, но люди не замечали этого, когда он стоял за барной стойкой. Он знал своих клиентов. Поздней весны он обслуживал отца Гизелы. Тогда же он делал комплименты даме, которая была с ним. В разгар лета приехала мать Гизелы, и мужчина, который был с нею, заказывал в основном взболтанное шампанское. При случае Фипс осведомлялся тогда о делах. Осенью приезжала Гизела. Иногда она приезжала еще раз и зимой. Фипс хорошо разбирался в своем деле. Люди, которые владеют банком, иногда должны развеяться. А как раз у этих людей был не самый малозначимый банк в Кёльне.
Рибек снова поднял бокал. Они выпили, и Альф подумал, что еще очень рано и что он не может пить дальше в таком же темпе.
- ... и тогда мы спустились с наших позиций на несколько сотен метров вниз с горы и обменивались сигаретами с американцами..., - рассказывал Рибек.
- Тогда я тоже еще курил сигареты и очень любил эти американские палочки. Они отдавали их нам целыми блоками. Меняли на вещи, на которых была свастика. И на пластинки с «Лилли Марлен». За нее давали больше всего. Они были просто чокнутые с этим. Мы даже не могли достать им так много. А как он собирали значки «Зимней помощи»! Он рассмеялся и покачал головой. Он выглядел хорошо, сидя на барном стуле, слегка поджав колени, одну руку небрежно опустив на никелированную стойку бара, в другой руке бокал. Смеющееся лицо с хорошей челюстью и очень светлыми бровями. На его форме не было ни пылинки. Как будто он только что принес его от портного.
- У вас старый состав в вашей роте, или это новые люди? – поинтересовался он у Альфа. Тот сделал глоток из бокала, потом ответил: - Сравнительно много старых солдат. Избранные. Но есть и пополнение.
- Это пополнение больше ни на что не годится, - хмуро констатировал Рибек. – Молодые парни слишком изнежены. Ненадежные. И их слишком недолго обучали.
- Может быть, - сказал Альф, - но я получил хороших людей. Молодые, но они в порядке. Я могу положиться на них. Но к ним нужен особый подход.
- Ну да, бить по честолюбию. Рибек кивнул. – Да, это иногда помогает. Но если посмотреть в целом... Дружище, я не скажу вам ничего нового: человеческий материал уже больше непригоден.
- Чего желают дамы? – спросил Фипс, бармен. Это больше не были две девушки с вялыми лицами. Они не использовали барные стулья, даже тогда, когда Фипс попросил их об этом. Они столи перед баром и выбирали лимонный коктейль. Бармен осматривал их, одновременно выжимая по половинке лимона в каждый бокал. Он делал это на хромированном прессе и тщательно следил за тем, чтобы ни одно волокно мякоти плода не попало в бокал. Пока он хлопотал с кубиками льда, чтобы выбрать два маленьких кусочка, он услышал, как одна из двух женщин сказала: - Это неслыханно, требовать от нас этого. Как если бы мы пришли сюда, чтобы позволить обращаться с нами через плечо...
Неудача, подумал Фипс. Он знал своих людей. Он достаточно долго работал в этом отеле, и когда у него была еще нога, он работал в одном баре в Баден-Бадене. Он расставил коктейли и поклонился. Это бесполезно, думал он, этому сорту людей нужно отдавать сдачу до пфеннига. Но там есть еще оба лейтенанта и белокурая дочь директора банка. И настоящие гости прибудут лишь позже.
- Собственно, все крутится только лишь вокруг того, чтобы продержаться! - объяснял Рибек с большой серьезностью. Он выпил так много, что говорил без умолку. Он улыбался Гизеле и просил прощения: - Не сердитесь на меня, но мысль о победе не оставляет наше воображение в покое даже во время отпуска. Смотрите, - обратился он потом снова к Альфу, - я, к примеру, не сомневаюсь в том, что рано или поздно с западными державами можно будет прийти к соглашению какого-либо рода. Их можно будет принудить к этому, так как они давно сами заметили, как далеко коммунизм постепенно продвигается ощупью в их сфере влияния. Тут не будет большого труда, наши дипломаты справятся с этим, хотя сегодня еще лучше не говорить об этом, потому что слишком много есть людей со слишком узко ограниченным интеллектом. А русских нужно будет выбить другими средствами. Об этом кое-что слышно. Я рассчитываю на то, что мы увидим своими глазами огромное изменение в области военной техники. Наш шанс - это массовое уничтожение. То, что приходит с востока, нельзя победить обычным оружием. Фюрер знает об этом и он давно принял соответствующие меры. Однажды мы будем поражены тем, что с помощью оружия, которое сегодня мы не можем себе даже представить, за считанные секунды будут стерты все войска русских на целых участках фронта. Вот наш шанс. Если Запад тогда не уступит, то он вынужден будет считаться с тем, что и против него может быть применено то же оружие, что и против азиатских орд. Это сделает Запад послушным, можете не сомневаться. Выпьем же, товарищ! Милостивая барышня!
Он поднял бокал, но содержимого там уже было немного. Выглядело немного курьезно, как он с торжественным движением руки поднес оставшуюся каплю ко рту.
Когда он поставил бокал, бармен вежливо поинтересовался: - Господа продолжат с тем же
