однако существует немало серьезных причин, которыми я руководствовался. Надеюсь, вы со мной согласитесь, когда обдумаете услышанное.
– О Господи, это звучит так страшно, папочка. Неужели мы найденыши или еще что-нибудь такое же отвратительное? – спросила Стефани.
– Нет. Ни в коем случае. Но история довольно длшй ная, и чтобы вам все было ясно, я начну сначала и постараюсь рассказать покороче. В июле того года, когда умерла ваша мама…
Он поведал о том, как был найден кусочек лишайника в блюдце с молоком, а потом продолжил:
– Я отнес колбу с лишайником в лабораторию, чтобы заняться ею позже. Вскоре после этого умерла ваша мама. Мне кажется, я совершенно расклеился – теперь мне трудно вспомнить, как все происходило, только однажды утром я проснулся и неожиданно понял, что, если не займусь какой-нибудь работой и не уйду в нее с головой, мне придет конец. Тогда я отправился в лабораторию, где меня поджидали разные дела, в которые и погрузился, забыв о смене дня и ночи, стараясь не думать ни о чем другом. Среди прочего я занялся лишайником, на который Диана обратила внимание.
Лишайники – довольно странная штука. Они не являются единым организмом, на самом деле две формы жизни существуют в симбиозе – грибы и водоросли, зависящие друг от друга. Довольно долгое время их никак не применяли – лишь один вид шел в пищу оленям, а другой использовался для производства красителей. Затем, сравнительно недавно, было обнаружено, что некоторые из них обладают свойствами антибиотиков, самым распространен ным элементом которых является усниковая кислота, но здесь еще остается много неясного и требуется проделать серьезную работу.
Естественно, как и любой на моем месте, я считал, что ищу антибиотик. Этот лишайник до определенной степени обладал всеми необходимыми свойствами, однако… ну подробно я вам объясню в другой раз… дело в том… В общем, через некоторое время я понял, что это не антибиотик… нечто, для чего еще даже имени не существует. Так что мне пришлось его изобрести. Я назвал эту штуку антигерон.
У Пола сделался озадаченный вид. А Стефани прямо спросила:
– И что же это значит, папочка?
– Анти – против; герон – возраст, или, в буквальном смысле, старик. Теперь никого не смущает смешение латинских и греческих корней, отсюда – антигерон. Конечно, можно было бы придумать что- нибудь более подходящее, но меня вполне устраивало и это название. Активное вещество, которое мне удалось выделить из лишайника, я назвал просто «лишанин». Детали физико-химического воздействия лишанина на живой организм чрезвычайно сложны и требуют серьезных исследований, но окончательный эффект можно сформулировать в нескольких словах: скорость метаболических процессов в организме существенно замедляется.
Сын и дочь некоторое время молчали, осмысливая услышанное. Первой заговорила Стефани.
– Папочка, неужели… нет, этого не может быть!
– Все это правда, дорогая. Дело обстоит именно так, – сказал Френсис.
Стефани застыла на месте, не сводя с отца глаз, не в силах выразить словами охватившие ее чувства.
– Ты, папочка, ты!.. – только и смогла, воскликнуть она.
Френсис улыбнулся:
– Ну, я, моя дорогая – хотя ты не должна приписывать весь этот успех только мне. Рано или поздно кому-нибудь удалось бы сделать аналогичное открытие. Мне просто повезло больше других.
– «Просто повезло»!.. Боже мой! Как просто повезло Флемингу, когда он открыл пенициллин. Папочка, я… все это так странно…
Стефани встала и неуверенной походкой подошла к окну Прижалась лбом к холодному стеклу и выглянула в парк.
Пол растерянно проговорил:
– Мне очень жаль, папа, но, боюсь, я не все понял. Похоже, твои слова потрясли Стеф, так что, наверное, ты сделал нечто грандиозное, однако не забывай, я всего лишь обычный инженер.
– Ну, это совсем не трудно понять, вот поверить – гораздо труднее, – начал объяснять Френсис. – Тут дело в процессе деления и роста клеток…
Стефани, продолжавшая стоять у окна, вдруг замерла, а потом резко повернулась. Ее взгляд застыл на профиле отца, затем она перевела глаза на большую фотографию в рамке, на которой он был снят рядом с Кэролайн; снимок сделали за несколько месяцев до ее смерти. Когда Стефани снова взглянула на отца, ее глаза округлились. Словно сомнамбула, она медленно подошла к зеркалу и посмотрела на себя.
Френсис прервал на полуслове свои объяснения и повернул голову к дочери. Несколько секунд они стояли в полной неподвижности. Продолжая смотреть в зеркало, Стефани негромко спросила:
– Как долго?
Френсис не ответил. Казалось, он ее не слышит. Его взгляд скользнул к стене, где висел портрет его жены. Стефани наконец пришла в себя, к ней вернулась способность говорить. Она быстро повернулась к отцу и в ее голосе зазвучали жесткие нотки.
– Я спросила тебя, как долго? – повторила она. – Как долго я буду жить?
Френсис поднял голову. Их глаза встретились, но через несколько секунд он не выдержал и отвернулся. Некоторое время внимательно рассматривал свои руки, а потом снова взглянул на дочь. Бесцветным голосом, словно читая скучную лекцию, он ответил:
– Предположительная продолжительность твоей жизни, дорогая, по моим прикидкам, составит около двухсот двадцати лет.
Наступившую тишину нарушил стук в дверь. Мисс Берчетт, секретарша Френсиса, заглянула в комнату.
– Звонит мисс Брекли из Лондона, сэр. Она говорит, что это очень важно.
Френсис кивнул и вышел вслед за ней из кабинета, дети проводили его изумленными взглядами.
– Он что, это все всерьез? – воскликнул Пол.
– Ой, Пол! Неужели папа может сказать что-нибудь подобное и не быть при этом абсолютно серьезным?
– Нет, конечно, нет. И мне тоже? – потрясение проговорил он.
– Естественно. Только немного меньше, – пояснила Стефани.
Она подошла к одному из кресел и устало опустилась в него.
– Что-то не могу взять в толк, как тебе удалось так быстро понять, в чем тут дело, – с подозрением поинтересовался Пол.
– Понятия не имею. Знаешь, похоже на головоломку. Он просто встряхнул ее, и все части встали на место.
– Что встало на место?
– Ну, части. Разные мелочи.
– Все равно не понимаю. Он ведь только сказал…
Пол замолчал, потому что дверь открылась, и Френсис вернулся в кабинет.
– Диана не приедет, – сказал он. – Она говорит, что все образовалось.
– А в чем была проблема? – спросила Стефани.
– Пока не очень в курсе – она боялась, что может подняться шумиха, поэтому посчитала своим долгом предупредить меня. А я решил, что пришла пора рассказать вам.
– Не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет Диана? Она что, выступает в роли твоего агента или что-нибудь в этом же роде? – поинтересовалась Стефани.
Френсис покачал головой:
– Она не является моим агентом. Еще несколько дней назад я не имел ни малейшего представления о том, что кому-нибудь, кроме меня, известно про эти свойства лишайника. Тем не менее она вполне однозначно дала мне понять, что все знает, причем уже довольно давно.
Пол нахмурился:
– Никак не могу уразуметь. Она что, украла твое изобретение?
– Нет, – ответил Френсис – Не думаю. Диана говорит, что сама работала над изучением активного вещества и что может показать мне свои записи в качестве доказательства. Я ей верю. Являются ли результаты экспериментов законной собственностью Дианы, уже другой вопрос.
