тот самый чертеж, который он видел сегодня в руках у Левы Гладкова.
Курилов взял чертеж и, внимательно его рассмотрел.
- Александр Иванович, вопрос можно?
- Слушаю.
- Эти детали в плане цеха есть?
- Сергей Александрович, я что-то не въеду, ты что, действительно ничего не понимаешь или ты специально придуриваешься? - голос Макеева был недовольным.
- Александр Иванович, я знаю, что это не мое дело и вам действительно видней, что лучше и что хуже, но я только сегодня понял, что вся работа цеха и отдела главного механика выстроена неправильно.
Макеев округлил глаза.
- Я что-то не понял, ты о чем?
- Я проанализировал работу нашего цеха и пришел к выводу, что она организована неправильно и от этого страдает в первую очередь все предприятие в целом, - спокойно продолжил Курилов.
- Ну-ка дверь закрой, - голос начальника цеха стал жестким.
Курилов встал со стула и, подойдя к двери, повернул защелку у замка. Попробовав, крепко ли закрыта дверь, он вернулся на свое место.
Макеев, совершенно не стесняясь своего подчиненного, опустил руку под стол и, достав оттуда початую бутылку водки, плеснул в граненый стакан стоящий рядом с графином. Выпив залпом и, надев на переносицу очки, он строго посмотрел на Курилова.
- Ну, теперь я тебя слушаю.
Сергей достал свои записи и, не заметив смены настроения начальника цеха, стал излагать свои предложения.
- Понимаете, Александр Иванович. Основная задача нашего цеха, это обеспечение бесперебойной работы оборудования всего завода. А та система работы, которая выстроена сейчас, не позволяет этого добиться. Поскольку она основана на принципе выталкивания, а для нашего цеха идеальный вариант был бы, если мы использовали принцип втягивания.
Макеев, хрустнув костяшками пальцев, жестко поправил Курилова.
- Ты мне давай проще объясняй.
- Если проще, то это получается примерно так. Нам спускают план на год и мы, выполняя его, выталкиваем готовую продукцию во все цеха, не взирая, на то, нужны им эти запчасти сейчас или не нужны. Мы сделали продукцию, передали ее механикам и на этом наша зона ответственности заканчивается. А когда в каком-нибудь цеху выходит из строя какая-нибудь запчасть, которой нет в нашем плане, вот тут и, начинаются потери для этого цеха, а в конечном итоге для всего нашего предприятия.
Макеев, молча, слушал монолог Курилова. По его лицу трудно было определить, о чем он думал, лишь на его щеках слегка поигрывали желваки.
- Все было бы иначе, если бы наш цех работал по принципу втягивания. Тогда простоя оборудования в масштабах всего предприятия было бы гораздо меньше. И основным критерием нашей работы, нужно было бы считать отсутствие в других цехах простаивающего оборудования. Вы не представляете, Александр Иванович, сколько металла, электроэнергии и труда идет впустую, когда мы делаем для других цехов запчасти, которые им просто не нужны. Ведь они заказывают их только ради того, что бы освоить объемы, которые им спускает отдел главного механика.
- Интересно, и что же ты предлагаешь? - Макеев, прищурившись, посмотрел на Курилова.
- Я предлагаю следующее. Нужно сделать грамотный... - Сергей хотел произнести слово 'бизнес- план', но вовремя поняв, что это словосочетание тут будет неправильно истолковано, поправился: - грамотное экономическое обоснование и, передать его руководству предприятия. Суть изменений вкратце такова. Наш цех должен перейти на формирование заказов от механиков цехов не на целый год, а на квартал или лучше на месяц. В нашем цеху нужно будет выделить зону для диспетчера цеха, где на стеллажах будут храниться полуфабрикаты изделий, то есть заготовки, которые уже прошли первичную обработку и разметку. Эти заготовки будут иметь малую стоимость, поскольку они еще не прошли основные стадии обработки. Как только в каком-нибудь цеху выходит из строя оборудование, мы, используя уже готовую заготовку, быстро из нее изготавливаем готовую деталь и передаем в тот цех, где вышло из строя оборудование, тем самым время простоя снижается в разы. А что бы наш цех тоже ни простаивал, он будет изготавливать те запчасти, которые постоянно выходят из строя, то есть 'кулачки', 'сухари' и шпонки. Кроме этого на высвободившемся оборудовании мы можем наладить выпуск гражданской продукции, например детали для мини-станков с циркулярной пилой и фуганком. Ведь валы, которые вы мне дали в работу идут именно на эти станки?
Макеев, сняв очки, поинтересовался.
- У тебя все?
- В принципе да.
Начальник снова опустил руку под стол и проделал тот же ритуал, что несколько минут назад. Убрав бутылку обратно, он, наконец, сказал то, что собирался сказать сразу.
- Ты это кому-нибудь еще кроме меня говорил?
- Нет, Александр Иванович. Я решил сначала вам все изложить.
Макеев подвинул к себе пепельницу.
- Слава богу. Дай-ка мне листы твои посмотреть.
Сергей передал ему свои записи. Тот бегло пробежав по ним взглядом, скомкал писчую бумагу и, положив ее в пепельницу, чиркнул спичкой. Листки быстро занялись желтым пламенем, оставляя после себя черный пепел.
- А теперь запомни, рационализатор. Если ты кому-нибудь расскажешь то, что мне тут сейчас наговорил, то ты не только себя подставишь, но и меня и Антонова и вообще весь цех. Ты умный парень. Но, держи свои мысли при себе. Хорошо, я такой. А другой тебя просто сдал бы Романчуку. И занимались бы тобой органы по полной программе. Так что, оставь эти разговоры для кухни, и забудь обо всем, что ты тут мне наплел. Понял? - голос начальника цеха был очень жестким.
- Понял, Александр Иванович.
- Тогда иди, работай.
Курилов поднялся и как побитый щенок поплелся к двери.
- Чертеж забыл, - Макеев пальцем показал на бумагу, лежащую на краю стола.
Сергей вернулся и, забрав ее, виновато вышел из кабинета.
Когда за ним закрылась дверь, Макеев ослабил узел галстука на своей рубашке и, откинувшись на стену, закрытую Красным знаменем, в сердцах произнес только одно слово.
- Рационализатор!
ххх
Такого фиаско, которое произошло в кабинете начальника цеха, Курилов просто не ожидал. После разговора с Макеевым он вышел на улицу и долго стоял у открытых ворот цеха, пытаясь успокоить свои нервы. Злость на то, что его сейчас как мальчишку отчитал какой-то начальник цеха, который за свою жизнь видел только среднюю школу, техникум и свой завод, просто выжигала его душу изнутри. Но самое обидное в этой ситуации было то, что правда и здравый смысл были на стороне Курилова, но СИСТЕМА, которая сделала заложниками всю страну, не давала возможности никому, кто был ее частью, думать иначе. Все сводилось к одному тезису: 'не высовывайся, потому что тем, кто стоит выше, виднее, что и как делать'.
Только сейчас, находясь в восемьдесят третьем году, Курилов вдруг осознал всю глубину той пропасти, куда катилась огромная страна. И самое страшное для Сергея было то, что он знал, чем все это должно было закончиться.
Так размышляя о судьбе своей страны, он, наконец, нашел внутреннее равновесие, когда подумал о том, что ведь Россия никуда не исчезла и в две тысячи десятом, она была жива и относительно здорова,
