Правительство под председательством М. Фрадкова своим постановлением № 714 от 23.11.06. перепоручило решать вопрос «государственного языка» Министерству образования и науки Российской Федерации, а оно утвердило, что «подвернулось»… Как-то вдруг всё остальное (чему посвящена большая часть этой книги, заодно, и все, куда более заметные достижения национального языкознания) оказалось «вне Закона» (Федерального Закона «О государственном языке Российской Федерации»).
Рекомендуемые в освящённых таким образом МинобрАзом словарях языковые «нормы» приводить не будем, – как-то пальцы не могут прикасаться к клавиатуре, чтоб набрать цитаты. Над особо безобразными изобретениями 1 сентября 2009 года потешались все, кто мог хоть что-нибудь воспринимать и как-нибудь на это реагировать. Примеры опубликованы в самых популярных средствах массовой информации (знаменательный подарок новому поколению в День знаний). Не приводим даже некоторые перлы ещё и для того, чтобы дать читателям возможность самим всё просмотреть и вдоволь повеселиться над тем, что и как можно совершать с родной речью.Обратим внимание читателей только на то, что в утверждённый список попали лишь четыре словаря одного только издательства («АСТ-ПРЕСС»). Не автором этой книги название выделено заглавными буквами.
Книга – это только для нас с вами – источник знаний, способ постижения прекрасного или бесценный справочник. Для издателя – это бизнес, иногда чистоплотный; издательское дело – это всегда, в любые времена, в любой стране, в первую очередь – источник прибыли. И тут нельзя не принять во внимание, что если на обороте титула стоит гриф «Рекомендовано Минобразования», «Учебник» (сколько и каких «учебников» приходится изучать несчастным современным школьникам!) или «Учебное пособие», «Утверждено УМО Минобразования и науки», – это гарантированный сбыт любого, самого значительного тиража. Ведь именно Минобразования устанавливает правила лицензирования образовательной деятельности и выдаёт лицензии на право заниматься таковой, – как частным, так и всемирно признанным государственным учебным заведениям.
Не секрет, что и образовательная деятельность является коммерческой, не только в частных, но и в государственных организациях. Условием выдачи лицензии является наличие в библиотеках учреждения и в его программах изданий с одним из указанных грифов. Следовательно, преподаватели вынуждены требовать от учеников знания таких «источников». Посчитайте, каким может быть тираж подобных произведений, доход издательства, «книгопродавцев» и гонорары авторов. А чего может стоить такая услуга г-на МинобрАза?
Задумаемся и о том, почему в список «нормативных» словарей «великого и могучего», «государственного языка» не попали незабытые, но ныне неплатёжеспособные В. И. Даль, С. И. Ожегов, Д. Э. Розенталь, Д. Н. Ушаков, Р. И. Аванесов, разные прочие Брокгаузы и Ефроны, и другие корифеи языкознания. Национальное достояние любого цивилизованного народа – многотомный академический словарь (в отечественной культуре «Словарь современного русского литературного языка» [25] , создаваемый Российской Академией наук с момента её основания в 1783 году – Г. Р. Державиным, Д. И. Фонвизиным, И. Ф. Богдановичем, Я. Б. Княжниным и другими под руководством её Президента, княгини E. Р. Дашковой при покровительстве
Внимательные слушатели, зрители, читатели не могли не заметить разительного контраста в публичных откликах на нововведение Минобраза в печатных и электронных средствах массовой информации, на форумах интернет-изданий. Все выражались в спектре – от возмущения до ехидства и гомерического хохота. В отличие от нормальных людей, титулованные великомудрые персоны отнеслись к событию с пониманием, утверждая, что язык изменяется, и список, несомненно, будет дополнен тридцатью или даже пятьюдесятью изданиями. При этом без стеснения в качестве таковых приводили свои произведения.
Действительно, любой язык – не застывшая глыба, а развивающийся живой организм. Письменные свидетельства, созданные до XVIII века, можно читать только в переводе, сделанном специалистами в древнерусской литературе. В самых авторитетных современных источниках найдём не вполне привычные слова. Например, не «закутОк», а «закУток» (проверим родственными словами и успокоимся); «факсИмиле», не «факсимлЕ»; «обрУшение» (в некоторых смыслах и контекстах правильно именно так); «гренкИ», а не привычные многим «грЕнки» (ибо гренОк всё-таки он, а не она, грЕнка, не женского, а мужского рода). Но в этих непривычных словах есть логика, её можно легко понять и проверить. Некоторые утверждают, что В. И. Даль множество слов всем известного (некоторым, только по наслышке) «Толкового словаря живого великорусского языка» просто выдумал. Пусть кто-нибудь проверит, мотаясь, как он в течение сорока лет по самым дальним уголкам России. Пусть сам разберётся, в какой именно, Богом забытой деревне, какое слово как звучало в XIX веке, без малого два столетия назад. Так или иначе, всё, что составитель всем известного словаря приводит в своих трудах, понятно без особых пояснений. Даже, если некоторые слова и придуманы, – они придуманы в соответствии с русской языковой логикой. Быть может, они были таковыми в дальних селениях.
Г-н «МинобрАз» вряд ли утруждал себя столь детальным изучением предмета, просто утвердил то, что, как кажется, чаще звучит: то ли на улицах, то ли по «телеку», то ли в коридорах министерств, комитетов и ведомств, просто узаконив то, что в приличных семьях (не только в интеллигентных) всегда было принято считать вершиной безграмотности и невоспитанности. Следуя логике таких ревнителей «государственного языка», надо признать нормой довольно часто звучащее повсюду, в эфире, в сериалах, в некоторых кинофильмах и спектаклях междометие «Блин!» (отнюдь не в гастрономическом контексте). Сноска не рекомендована лицам, не достигшим совершеннолетия [26] .
Об итогах реформы русского языка 1918 года, фактически подготовленной Орфографической комиссией Императорской Российской академии наук (она работала над реформой в течение восьми лет), вспомнили несколько позднее. В новейшие времена в 1963–1964 годах – после публикации в газете «Известия» статьи на тему о низком уровне грамотности в стране – заговорили об упрощении русской орфографии. В мае 1963 года была создана Комиссия по усовершенствованию русской орфографии. «Настойчивое требование советской общественности», – как говорилось в постановлении, заключалось в требовании «внести усовершенствования и упрощения в систему правописания». Тогда впервые и возникли жаркие дискуссии на грани скандала в связи с радикальными предложениями комиссии: например, писать «ноч», «мыш», «заец», «платьеце», «огурци», «серца», «зоньтеки» и «афтамабили» и т. д. (приближенно к устной речи). Тогда вновь предлагалось «писать, как слышишь» – то есть «бульён», «парашут», «плащь», «файе» и так далее, и прочие филологические усовершенствования. Обсуждения прекратились сами собой в связи со снятием Хрущёва. Но такие изменения как-то могут быть оправданы идеей сближения письменной речи и устной.
Во времена царствования в эфире Президента М. С. Горбачёва, потом Б. Н. Ельцина многое из произносимых тогда аббра-кадабр можно было «узаконить». Михаил Горбачёв, например, так и не осилил правильное произнесение слова «Азебаржан» (Азербайджан), также упорно говорил «диАлог», «углУбить» с ударением на втором слоге, «отсортировать» – на третьем. Однако это не стало поводом для изменения всех словарей и переименования одной из республик СССР. К счастью, тогда тот Миноб-рАз не поспел. Странно, что до сих пор блатной жаргон не стал «государственным языком Российской Федерации», хоть самые высокопосаженные чиновники не первый год в своих публичных выступлениях вполне уверенно «ботают по фене». Так изъясняются и некоторые журналисты. Многие выражения уже стали обще- употребимыми. Не случайно, – ведь значительная часть наших сограждан прошла школу тех или иных лагерей. Впрочем, в перечне ещё есть свободное место, то ли для тридцати, то ли для пятидесяти следующих словарей. Будем с интересом наблюдать за тем, как создаются постулаты «государственного» языка!
Коллеги из Агентства журналистских расследований сразу заметили, что:…«внезапный “отзыв” Министерством образования неправильного ударения в слове «дОговор» (договОр), а также поспешное обещание, что список «разрешённых» словарей скоро увеличится аж до пятидесяти единиц, вызвали в интернет-сообществе уже не возмущение, а безудержное веселье. Вдоволь поглумившись над профессионализмом министерских УМО, некоторые блогеры даже выразили мысль, что вся эта история была придумана кремлёвскими имиджмейкерами для развития «традиционного сценария», только теперь в филологии: мол, премьер или Президент, иной «добрый царь» «замочит в сортире» виновных и спасёт русский язык. «Чтобы не кошмарили отечественную словесность!» – добавит другой.
Поживем – увидим!..
Будем ждать следующего, очередного приказа какого-нибудь «МинобрАза», утверждающего ещё и некие правила поведения в общественных местах. Отчего бы не считать нормальным то, что происходит повсеместно: лакать на ходу напитки из «горлА» бутылки или пакета, смачно чавкать и хлюпать за едой в каком-либо кафе, шмыгать носом, пожалуй, даже сосредоточенно ковырять в носу и поедать полученную добычу.
Приходится выбирать, кому ты служишь, кому и чем платишь:
