Еще несколько минут Джоанна молча смотрела на него, потом пожала плечами и холодно сказала:
— Хорошо, мистер Карлайон, мое имя и вправду Джоанна Аллен. Но это не дает вам права преследовать меня.
— Я вовсе не намерен преследовать вас. Я только прошу уделить мне десять минут.
Джоанна взглянула на часы.
— Вам придется прийти позднее, — холодно сказала она. — В час у меня важная деловая встреча.
— В таком случае давайте убьем разом двух зайцев. Я отвезу вас к месту вашей встречи, а по дороге мы поговорим. Моя машина стоит на той стороне площади.
Джоанна помешкала. Честно говоря, после того, как она вынуждена была назвать свое настоящее имя, ей было очень любопытно узнать, как англичанин нашел ее, и зачем он искал ее.
— Хорошо, — не очень дружелюбно ответила она. — Надеюсь, вы сумеете справиться с парижским движением. Я хочу добраться до места целой.
Его машина оказалась седаном стального цвета, далеко не новой модели, но в отличном состоянии. «Хорошая машина, но для меня слишком старомодная», — сказал как-то Ив о таком английском автомобиле.
«Но в самом Карлайоне нет ничего старомодного», — подумала Джоанна, наблюдая, как он садится за руль. Возможно, если бы не предубеждение, она могла счесть его даже привлекательным.
— Куда вас отвезти? — спросил он, когда они выехали с площади и развернулись в сторону реки.
— В «Грилльон», пожалуйста, — Джоанна начала объяснять ему дорогу.
— Я знаю, где это, — прервал он ее.
— Вы бывали в Париже раньше?
Мужчина кивнул, не отрывая взгляда от дороги.
— Знаете, — сказал он вдруг, — я ожидал определенной сдержанности с вашей стороны, но не предполагал, что вы откажетесь признаться, кто вы. Почему?
— Ничего удивительного, — холодно ответила Джоанна. — Из практических соображений я теперь Жанин Алэн.
— Вы так думаете и наедине с собой? Считаете себя Жанин… француженкой?
Его настойчивость рассердила Джоанну.
— У нас мало времени. Вам лучше прямо перейти к делу, мистер Карлайон, — сказала она.
Они остановились у светофора, и Джоанна почувствовала, что он наблюдает за ней.
— Вы меня удивляете, — проговорил он задумчиво. — Я думал, что вы проявите к нам хоть какой-то интерес. Неужели вам не интересно узнать о семье вашей матери?
— Мне рассказали все, что меня интересовало, — ответила она, передернув плечами.
— Полагаю не так уж много. Например, что вам известно о вашей бабушке?
— Немного, — призналась Джоанна. — Она была единственным человеком, кто не предал моего отца.
— Значит, на нее вы меньше обижены.
— Я ни на кого не обижена. Я о вас даже не вспоминаю.
Он оставил эти ее слова без ответа.
— Вы знаете, что причиной разрыва семьи с вашими родителями был ваш дедушка?
— Да. Он, наверное, был гадким типом, — едко заметила она.
— После замужества вашей матери ваша бабушка больше никогда ее не видела, — продолжал Карлайон, не обратив внимания и на это ее замечание. — Но она знала о вашем рождении и всегда мечтала увидеть вас. Естественно, пока был жив ее муж, это было невозможно. Два года назад, когда он умер, она начала разыскивать вас. Сейчас ей уже за семьдесят и у нее больное сердце. Ей очень хочется увидеть вас, пока она жива.
Джоанна изумленно уставилась на своего спутника.
— Вы хотите сказать, что мне следует навестить ее? — удивленно спросила она.
— Я думаю, это было бы милосердно, — серьезно сказал он.
С минуту Джоанна смотрела на Карлайона, пораженная его словами. Потом все ее негодование выплеснулось наружу.
— Милосердно! — гневно воскликнула она. — С чего бы это я должна быть милосердной, мистер Карлайон? Разве милосердно было изгонять мать из семьи только за то, что она имела неосторожность полюбить бедного художника? А разве милосердно было не ответить на письмо моего отца, когда он остался один с крошечной дочкой на руках? Не говорите мне о милосердии! Ваша семья не знает, что это такое.
Карлайон, свернул на боковую улицу и остановил машину. Потом он повернулся к Джоанне.
— Значит, вы не так уж равнодушны, как притворяетесь, — сухо заметил он.
Джоанна потянулась к ручке дверцы, но он перехватил ее руку и удержал на месте.
— Успокойтесь, — сказал он. — Я согласен, что дед ваш поступил жестоко, и вы вправе гневаться на него. Но ваша бабушка ни в чем не виновата, она страдала, как и вы.
— Но почему же она ничего не сделала? — сердито возразила Джоанна. — Она ведь могла хотя бы написать письмо своей дочери. Могла бы ответить на письмо отца.
— Не могла. Вы, наверное, не совсем понимаете ситуацию. Она была замужем за человеком чрезвычайно деспотичным, и по ряду причин считала, что всегда должна ему подчиняться, даже если приходится отказываться от самых глубоких своих привязанностей. Не судите ее слишком строго, Джоанна. Ситуация была просто ужасной, и она пыталась выйти из нее с честью.
Карлайон отпустил ее руку, и Джоанна принялась растирать ее, чтобы не осталось синяков.
— Вы хороший адвокат, мистер Карлайон, но вы напрасно тратите время. Даже если бы я захотела встретиться с вашей семьей, это было бы невозможно. Вы, кажется, забыли, что мне приходится самой зарабатывать себе на жизнь. Я не могу все бросить и поехать в Англию.
— Но мне сказали, что кабаре «Кордиаль» на какое-то время закрывается, и все артисты получают отпуск. Я подумал, это очень удачно, что я нашел вас именно сейчас.
Джоанна не могла подавить любопытства.
— А как вам удалось найти меня? — спросила она.
— Совершенно случайно. Мои друзья пригласили меня в кабаре, и я был поражен, как вы похожи на портрет вашей матери. Когда она позировала для портрета, на ней был этот самый браслет. Я узнал его, как только вы подошли к нашему столику. К тому же ваш сценический псевдоним очень похож на ваше подлинное имя.
Джоанна взглянула на широкий золотой браслет. Он был украшен тремя плоскими аметистами и изысканной гравировкой. Его подарил ей отец, когда ей исполнилось пятнадцать, вместе с ниткой жемчуга и дорогой брошью с сапфиром — все это раньше принадлежало матери Джоанны. В трудные дни после смерти отца, жемчуг и брошь пришлось продать, но браслет она хранила как талисман и никогда не снимала.
— Понятно, — медленно произнесла она. — Вы, похоже, очень наблюдательны. Обычно мужчины не замечают такие детали. — Взглянув на часы она добавила: — Мне пора. Уже почти час.
Он нахмурился.
— Значит вы отказываетесь даже думать о поездке в Англию?
— Отказываюсь. Прошлое должно оставаться прошлым, мистер Карлайон. Не стоит ворошить старое. Вы видите: я сама устроила свою жизнь и намерена за нее держаться. Для меня вашей семьи просто не существует.
Карлайон положил руку на ключ зажигания, но так и не повернул его.
— Неужели вы так бессердечны? — спросил он.
Джоанна пожала плечами.
— Когда сам зарабатываешь себе на жизнь, нельзя расслабляться… особенно при моей работе.
— Понятно. Но мне кажется, вы уже добились успеха.
— Успех дается нелегко, — с горечью заметила она. — Если хочешь достичь больших высот на
