собственной глупости, в силу чего не имеешь права диктовать условия кому бы то ни было.
В этом утверждении есть доля истины. Скромные люди часто говорят, что у них есть какие-то высокие жизненные цели или что они обладают особенным гуманизмом. Однако у меня всегда было впечатление, что именно неуверенность в себе является решающим аргументом в пользу отказа от собственных интересов, хотя этот отказ объясняется возвышенными мотивами.
Скромность, по моему мнению, имеет еще один недостаток — она как бы 'передается по наследству'. Часто от этого симптома страдают матери и дочери. Они играют, если можно так выразиться, в странную игру, соревнуясь, кто кого превзойдет в проявлении непритязательности. Внешне их отношения выглядят как доверительные, теплые, уважительные и дружеские, то есть какими и должны быть отношения между матерью и дочерью, однако они постоянно противостоят друг другу, можно даже сказать, борются за первое место в 'чемпионате' скромности и непритязательности. Зрители же, знающие об этой борьбе, получают истинное удовольствие, наблюдая, как в таком бою скромности против скромности, женщины против женщины (реже это касается мужчин) соревнующиеся проявляют свои бойцовские качества, о существовании которых никто и подозревал.
Однажды я сама наблюдала подобное 'соревнование'. Мать и дочь шепотом спорили о том, кто из них должен взять себе дорогую серебряную вазу, принадлежавшую умершей тетушке: 'Она больше подходит к интерьеру твоего дома'. — 'Зато ты будешь дольше ею пользоваться'. — 'Но ты намного больше уделяла ей внимания'. — 'Дорогая, ты была ее любимой племянницей'. — 'Тем не менее, возьми ее, пожалуйста, себе'. — 'Нет, я не могу этого сделать ни при каких обстоятельствах'. В конце концов ваза досталась какой- то дальней родственнице: 'Если вы не можете поделить эту несчастную вазу, то…'.
Скромность передается по наследству путем примеров, а также через родительское одобрение скромного поведения. Обычно действует следующая закономерность: чем любвеобильней и сильней родители, тем скромнее их дети, так как, вложив в сознание ребенка понятие скромности как высшей добродетели, родители тем самым подчиняют ребенка своему влиянию. Многие родители считают более гуманным один раз объяснить ребенку,
что он не должен иметь своих собственных, каких-либо особенных желаний (то есть быть скромным), чем каждый раз травмировать детскую психику очередным отказом. Таким образом приучение ребенка быть скромным ограничивает его свободу действий без насилия со стороны родителей, как они сами считают, и позволяет воспитать его таким, каким они хотят его видеть.
Лейтмотив: 'Страдание должно исчезнуть, потому что я сочувствую несчастному'.
Способность сопереживать играет существенную роль в жизни каждого человека. Однако в некоторых сферах жизни сочувствие неуместно. Например, оно не может заменить любви в личной жизни, так как эти два понятия несовместимы.
Ярко выраженную ловушку сочувствия распознать довольно просто. Например, если женщина привязывается к мужчине, у которого явно выражен дефицит жизнеспособности, окружающие сразу поймут, что их отношения строятся на сочувствии. Такая женщина выбирает партнера, которого недооценивают на работе. Либо она защищает партнера, у которого есть старший брат и который страдает от того, что постоянно находится в его тени. Она утешает мужчину, восхищающегося своим отцом, но при этом беспомощно останавливающегося тогда, когда приходит время следовать его примеру. Она будет с ним до тех пор, пока он не перестанет бояться добиваться чего-то самостоятельно, пока он не перестанет жалеть себя.
Она его не любит. Она с ним из-за того, что он достоин жалости. Если бы он был сильным, уверенным в себе человеком, она давно оставила бы его.
Понять, насколько вредоносно сочувствие, довольно непросто, особенно если страдания того, кому оно адресовано, известны только узкому кругу лиц и едва заметны. Обычно такие переживания связаны с временными явлениями, например, чувством неуверенности в себе, депрессией или потерей рабочего места. В таких ситуациях семья 'несчастного' старается выглядеть вполне счастливой, хотя на самом деле все обстоит совершенно иначе, и следующая за семейной идиллией катастрофа — это не внезапная трагическая развязка, а вполне закономерное следствие нерешенных проблем. Итак, в чем причина?
Зачастую 'жалельщики' оказывают негативное влияние на страдающего: вместо того чтобы действительно помочь, они своим сочувствием лишь усугубляют переживания и становятся для него чем-то вроде 'душевного бремени'. Например, мужчина теряет работу, но на семейном совете решается не выносить сор из избы и делать вид, что все идет так, как надо. Несмотря на то, что для главы семьи потеря стабильного заработка, с помощью которого он может содержать своих близких, является действительно трагедией, домочадцы, да и сам 'кормилец', упорно 'забывают' о неприятностях, но в то же время родственники то и дело участливо заглядывают в глаза страдающего, при каждом удобном и неудобном случае высказывают ему свое сочувствие. В результате человек остается без какой-либо даже минимальной моральной поддержки и вынужден самостоятельно, 'в себе' бороться со своим горем, что не может не сказаться на его психическом благополучии. Кажущиеся неожиданными семейные катастрофы иногда имеют именно такую предысторию. Зыбкое семейное счастье заканчивается трагическим заголовком в газете: 'Мужчина застрелил жену и сына'. Подобный финал можно предсказать, зная предшествовавшие ему события.
Ослабленный своими переживаниями партнер теряет остатки силы духа. Единственным выходом из данной ситуации он видит 'освобождение' своих близких от мучений, причиной которых считает себя и свою слабость.
Многие стабильные отношения существуют по типу маятника: когда один партнер подавлен, слаб, то есть находится внизу, то другой становится его поддержкой и опорой, то есть оказывается наверху. В описанных случаях данное равновесие нарушается.
Какое действие оказывает сочувствие на страдающего?
Ответ на этот вопрос представляет собой метод отделения истинного сочувствия от мнимого. Истинное, положительное сочувствие, основу которого составляет сильная принципиальная позиция, в большинстве случаев имеет успокаивающий эффект, действует 'разгружающе'. Часто оно позволяет попавшему в беду человеку активизировать свой позитивный потенциал, мобилизовать свои внутренние ресурсы для разрешения конкретной проблемы. Практически всегда такое сочувствие дает возможность расслабиться, обрести хотя бы временный покой и душевное равновесие.
Совсем иначе действует ложное сочувствие. Оно представляет собой хорошо замаскированную попытку скрыть собственный страх перед неудачами, постигшими страдальца, через лицемерное сочувствие. Цель сочувствующего в такой ситуации — увидеть, что попавший в беду человек все так же силен и уверен в себе, либо по меньшей мере лишиться страха перед его слабостью.
Здесь необходимо обратить внимание еще на один аспект. Часто люди, страдавшие в детстве от жестокости, отсутствия любви, чрезмерно высоких требований или одиночества, символически переносят пережитое на людей и даже зверей. К сожалению, к этой категории следует отнести многих защитников животных, несмотря на правильность их идеологической позиции. В активистах различных 'зеленых' движений часто чувствуется некая агрессия, причина которой — отражение пережитой ими боли.
Направляя сочувствие на близкого человека и тем самым освобождаясь от собственной боли, 'сострадающий' приводит в действие механизм под названием 'порочный круг'. Происходит это следующим образом. Сочувствие не оказывает ожидаемого действия — по крайней мере, долгосрочного, в связи с чем 'жалельщик' испытывает глубокое разочарование, тяготящее его, так как попытка 'помочь' терпит фиаско. Таким образом, в душе сочувствующего снова возникает ощущение беспомощности, которое преследовало его раньше, когда ему было плохо, но никто не мог помочь. Теперь же он сам не в состоянии поддержать нуждающегося в помощи человека. И боль возникает вновь.
Сочувствие часто опирается на зрительный опыт. Например, если бы по телевидению не
