Пегги Уэбб
Бабье лето
1
– Болтон, ты должен слетать в Миссисипи и взять интервью у Вирджинии Хэйвен.
Гленда Вильямс, редактор журнала «Знакомые лица, излюбленные места», не любила тратить слов напрасно.
Но лошадь Болтона уже была оседлана, снаряжение – уложено, а пес дожидался возле двери. За окном виднелись манящие Белые горы. Болтон колебался всего секунду:
– Я собрался на природу. Пошли кого-нибудь другого.
– Кого? Люка Фаркинса? Самюэля Бевинса? Да она прожует их и выплюнет.
– Ну это уж не моя проблема.
– Послушай, Болтон. На сегодня Вирджиния Хэйвен – самая известная и читаемая писательница. Она только что закончила свой очередной роман, и все журналы страны стремятся заполучить у нее интервью.
Болтон Грей Вульф вознегодовал. Чарующая песня ветра звала и манила его в лес, лошадь нетерпеливо ржала, а пес приподнялся и завилял хвостом, не сводя глаз с хозяина. И тут, несмотря ни на что, ему предлагали эксклюзивку, да к тому же с женщиной, которая, по слухам, столь же непроста в общении, сколь и знаменита.
– Но почему меня? – допытывался Болтон.
– Разве ты никогда не смотрел на себя в зеркало? Завидев тебя, женщины тут же выкладывают всю свою подноготную. Ты единственный здравствующий фотожурналист, который действительно может заставить кого-угодно раскрыться.
– Неужели ты наконец признала мои достоинства? – засмеялся Болтон.
– Признала, не признала – думай, как хочешь, только не препирайся со мной, Болтон, и не создавай мне лишних проблем. Ты же всегда был в восторге от сложных заданий.
Ему действительно нравились сложные задания, поэтому он распаковал свое снаряжение и стал собирать вещи, необходимые в Миссисипи, где как раз начиналось удушливое бабье лето, а затем извинился перед лошадью и собакой за несостоявшееся путешествие:
– Мы отправимся сразу, как только я вернусь, друзья мои. Обещаю.
Его пес по кличке Медведь выразил свое прощение, основательно поработав языком, а жеребец Ланселот обнюхал ладонь хозяина и позволил еще раз себя погладить.
Болтон слишком задержался в конюшне, поэтому, отправляясь на свидание к Дженис Блейн, успел лишь сменить рубашку и провести щеткой по своим густым длинным черным волосам.
В течение трех лет он время от времени встречался с Дженис. Она была славным другом, неплохой любовницей и чертовски хорошей школьной учительницей.
– Привет, Болтон. Ты прекрасно выглядишь. – Она произносила эти слова при каждой встрече и каждый раз приветствовала его поцелуем в щеку.
– Как и ты, – неизменно отвечал Болтон.
Был четверг, день спагетти. После ужина они немного посидели на веранде, держа друг друга за руки, затем, когда на небе появились звезды, вошли в дом и направились в ее крохотную спальню.
За три года у них сложился определенный ритуал, который Дженис иногда нарушала просьбами о более серьезных обязательствах. И на этот раз она босиком стояла возле двери, умоляя его остаться. Была почти полночь.
– Не могу, Дженис. Рано утром я лечу в Миссисипи, поэтому должен вернуться домой и закончить сборы.
– Если бы мы были женаты, я бы помогла тебе, и ты бы приятно провел остаток ночи.
Рука Болтона коснулась ее теплой, мягкой шеи. Дженис была доброй, умной и привлекательной женщиной. Она будет хорошей женой и великолепной матерью.
Расценив его молчание как очередной отказ, она чуть было не ударилась в слезы. Он нежно поцеловал ее.
– Не плачь, Дженис, – тихо сказал он.
Она ухватилась за отворот его хлопковой рубашки.
– Обещай мне, что подумаешь об этом, Болтон. Обещай! – просила она со слезами.
– Обещаю, – ответил Болтон.
Он хотел жениться и завести детей – в свои тридцать пять он прекрасно понимал, что время не стоит на месте. Однако он мечтал о браке, какой был у его родителей – о союзе двоих, полном огня и магии. Всю жизнь он не переставал надеяться на подобную любовь, но она почему-то избегала его.
Об этом он и размышлял на обратном пути домой. Большая часть ночи прошла в попытках принять решение, и утром, по дороге в аэропорт, он приобрел для Дженис кольцо. И хотя покупка не наполнила его сердце радостью, он по крайней мере сделал первый шаг навстречу будущему.
Иногда мужчине приходится довольствоваться синицей в руках.
В самолете он забыл про кольцо, лежавшее в кармане, поскольку полностью сконцентрировался на предстоящем интервью. Болтон Грей Вульф гордился своим профессионализмом, и поэтому не мог не подготовиться к встрече с необузданной и строптивой Вирджинией Хэйвен.
Сначала он увидел скачущую лошадь – арабского жеребца, сильного, статного, белого, как хохолок цапли, и быстрого, как северный ветер, который несется вниз со склонов Белых гор и господствует зимой в долинах.
И лишь потом он заметил женщину – высокую и гибкую, с золотистыми волосами, в которых осеннее солнце зажигало огненные блики. Она скакала верхом не хуже индейца из племени апачей.
– Ты никогда не сможешь у меня выиграть, – выкрикнула она и рассмеялась.
Ветер подхватил ее смех и небрежно швырнул его Болтону в лицо.
Болтон приставил ладонь козырьком ко лбу, чтобы солнце не слепило глаза и не мешало ему смотреть. Всадница поражала воображение, но и ее горячий белоснежный жеребец заслуживал внимания. Это был могучий конь, однако уже издали было видно, что он беспрекословно подчиняется своей хозяйке.
Вслед за первым по гребню холма к конюшне, за углом которой стоял Болтон, галопом мчался другой арабский жеребец, как две капли воды похожий на предыдущего. Им тоже правила наездница, такая же светловолосая, как первая, но не столь высокая и не столь уверенно державшаяся в седле.
Может, они близнецы? Болтону сообщили, что Вирджиния Хэйвен живет со своей единственной дочерью, и все же сходство было столь поразительным, что их скорее можно было принять за сестер.
Вторая наездница пыталась догнать первую, однако та оказалась проворнее. Первый конь, вздымая клубы пыли, резко остановился в нескольких дюймах от Болтона и замер неподвижно, а всадница с развевающимися волосами и пылающим лицом спешилась.
– Так нечестно. – Вторая наездница остановилась на расстоянии нескольких футов. – Ты всегда побеждаешь, мама.
Мама! Болтон поздравил себя с тем, что сумел вовремя разобраться в ситуации. Он разглядывал Вирджинию Хэйвен, стараясь не упустить ни малейшей детали. Внезапно она повернулась к нему.
– Незнакомцев пристреливают и за меньшее преступление, – заявила она острым тоном.
Вирджиния стояла прямо перед ним, вызывающе вздернув подбородок, демонстрируя таким образом, что не привыкла бросать слов на ветер. Болтон знал о том, что она ненавидит давать интервью, но не ожидал, что она столь открыто проявит свою враждебность.
Он вышел на освещенное место.
– Уверяю вас, я не опасен, – сказал он.
Вирджиния смерила его оценивающим взглядом.
– Это мы еще увидим, – вымолвила она, пристально разглядывая незнакомца.
– Мама! – позвала светловолосая девушка, уже стоявшая около своего скакуна.
Вирджиния повернулась к дочери.
– Иди домой, Кэндас. Я с ним сама разберусь, – приказала она.
– Ну все, братец. – Кэндас, похоже, хотела еще что-то сказать, но передумала и, бросив матери поводья
