усмехнулся.
— Думаете, удалось меня поддеть?
— Надеюсь. — Чет сел в машину и включил зажигание. — Добивайся ее, Ник. Уверен, такой видный парень, как ты, сумеет найти дорогу к ее сердцу.
Ник улыбнулся и махнул Чету рукой. Он и сам на это надеялся, ибо обнаружил, что на свете есть нечто гораздо более страшное, чем полюбить кого-то. Это жить без того, кого любишь.
Челсия, стоя в ванной у зеркала, занимавшего всю стену, осматривала себя со всех сторон. Купальник сидел неплохо, только он определенно знавал лучшие дни. К сожалению, менять что-либо было уже поздно — приятели ждут внизу у бассейна, в ее распоряжении пятнадцать минут.
Она сняла полотенце с вешалки из ротанга и сунула его в пляжную сумку. Прошла уже неделя с тех пор, как она переехала сюда и начала работать. Она прилагала все усилия к тому, чтобы, перезнакомившись с сослуживцами, в полной мере насладиться преимуществами своего положения. И, разумеется, она была счастлива жить в столь шикарных апартаментах.
Но, как ни старалась Челсия наладить свою жизнь, она знала, что квартира никогда не сравнится с домом, а новые знакомые не заменят ей старых друзей.
В этом прослеживалась какая-то скрытая ирония. Она, наконец, достигла того, к чему всегда стремилась: зарабатывала приличные деньги, занимаясь любимым делом, жила в прекрасных условиях, была обеспечена и независима. Но, как же ей не хватало всего того, что окружало ее прежде: старинного дома, не похожего ни на какой другой, заказных полетов, едва дававших ей средства к существованию, и, что самое главное, своих родных. Они часто перезванивались, но, разумеется, это было совсем не то, что просто заскочить к ним в любой момент, когда захочется.
Она скучала по ним ужасно, хотя и вполовину не так, как по Нику. Не проходило и часу, чтобы она не вспоминала о нем или о Кэти и не испытывала горьких сожалений, что им никогда уже не быть вместе.
И все-таки ей казалось, что она поступила правильно. Она избавила Ника и Грейс от своего присутствия, дав им возможность без помех все утрясти. Нику необходимо разобраться, в конце концов, чего же он хочет. Он забавлялся с ней, — словно с игрушкой, — с самой первой их встречи. Она волновала его, и временами ему нравилось уступать своей слабости и получать удовольствие от внезапно вспыхивающего влечения. Но отказываться от того, что могла дать ему Грейс, он вовсе не собирался. Ему хотелось съесть один пирог дважды.
Ну и черт с ним! Такого еще никому не удавалось, не получится и у него. Правильно сделала, что уехала, заключила она, смахивая рукой слезы.
Ее размышления внезапно прервал телефонный звонок. Она поторопилась выйти из ванной, ступая босыми ногами по толстому розовато-лиловому ковру.
— Алло!
— Челсия?
Комната поплыла у нее перед глазами.
— Ник? — Неужели это действительно он? Какое-то время никто из них не мог произнести ни слова.
— Да, — ответил он, наконец. — Как ты там поживаешь?
Она из последних сил пыталась взять себя в руки.
— Хорошо. А ты?
— Нормально.
Чувствуя, что ее не держат ноги, она опустилась в кресло.
— А как Кэти?
— По правде сказать, из-за нее я и звоню. Челсия насторожилась.
— Что-то серьезное?
— Кажется, да.
— Что с ней? Она заболела?
— Нет, ничего похожего, но дело нешуточное. — Слова прозвучали резко, отрывисто.
— Так, что же с ней, Ник?
— Это касается ее терапии. Боюсь, ей не становится лучше. Более того, все, чего она достигла, похоже, пошло насмарку. Будь я проклят, если понимаю, в чем тут фокус. — Его голос звучал недовольно и устало, может быть, даже чуть сердито.
Челсия прижала ладонь ко лбу и вздохнула, чувствуя, что в этом есть и ее вина.
— А разве Ларри не брал ее с собой на воздушном шаре?
— Нет. — В его голосе зазвучала гневная нотка. — Ему некогда: он, то занят на основной работе, то выполняет другие заказы. С ним нелегко столковаться.
— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорила?
— Да нет, не стоит беспокоиться. Дело не в нем.
Она, чувствуя себя все более виноватой, растерянно спросила:
— А в ком же?
— Если ты действительно хочешь это знать, — произнес он жестко, — то все упирается в тебя, Челсия. По каким-то непонятным причинам Кэти ни с кем больше не хочет лететь, только с тобой, а когда пытаешься ее урезонить, она превращается в сущего дьяволенка.
— О Ник, надеюсь, ты ей не потворствуешь? Как ты справляешься с этим?
Он возмущенно фыркнул.
— Не уверен, что мне удается справляться. Естественно, я не позволяю ей скандалить, но догадываюсь о причине такого поведения. Она чувствует себя обманутой и брошенной, и, если честно, я ее понимаю.
— Ник!
— А разве ты не нарушила своего обещания?
— Но… но таковы были обстоятельства.
— Ты думаешь, семилетний ребенок в состоянии понять твои обстоятельства? — В его голосе клокотало неприкрытое негодование.
— Ник, что ты такое говоришь?
— Я говорю, что ты должна выполнять принятые на себя обязательства.
— Но как?
— Разве у тебя совсем не бывает свободного времени?
Челсия, ощутив скрытый в вопросе сарказм, возмутилась, но от этого почувствовала себя более твердо и уверенно.
— Разумеется, время найдется. Мы встретимся в среду вечером у меня на площадке. Ах, прости, у тебя на площадке, если она еще существует. Насколько я понимаю, туда уже пригнали экскаваторы и бетономешалки и все там перерыли.
— Экскаваторы и бетономешалки там присутствуют, это верно, но для твоего воздушного шара места хватит.
— Ладно, увидимся в среду.
— Хорошо. И тогда же я оплачу тебе полет.
— Я не хочу обсуждать эту тему. — Она швырнула трубку на рычаг, даже не сказав «до свидания».
Перед Ларри и Мими Челсия постаралась изобразить довольство жизнью с оттенком легкой пресыщенности, как будто путешествие длиною в 150 миль в угоду своенравной маленькой девочке для нее сущий пустяк. Свой неожиданный приезд она объяснила тем, что очень по ним соскучилась, а Кэти решила повидать заодно, раз уж она здесь. Должно быть, ей неплохо удалось разыграть свою роль, потому что объяснение не вызвало ни единого вопроса.
Однако притворяться спокойной и даже равнодушной оказалось совсем нелегким делом. Время тянулось бесконечно. Она с трудом выдержала послеобеденную болтовню и как на иголках сидела в продолжение их раннего ужина. Когда они подъезжали к площадке, нервы у нее были на пределе. Она постоянно смотрела на дорогу, ожидая появления синего «вольво». Рот у нее пересох, ладони стали влажными.
