— Замечательно. Однако вы не можете толком экипировать ваших людей, не смотря на всю вашу любовь с неким генерал-майором, фамилию я опущу. О более мелких, но порой не менее полезных связях даже не заикаюсь. У вас не хватает на это денег. Кстати, на то, чтобы убедить или заткнуть иных ваших оппонентов там, тоже нужны деньги. Без них кое-какие люди в правительстве и администрации ни в коем случае не закроют глаза на ваши грехи, которые обязательно появятся, когда вы будете смещать тех, кто сейчас правит бал. Вам назвать их фамилии? Нет? Ну ладно. Резюмируя, можно сказать, что у вас великолепные связи и высокая цель, но большие проблемы с финансированием. Я прав?
Тут Александр, похоже, перегнул палку. Наверное, не стоило произносить речь с легким насмешливо-покровительственным оттенком. Он почувствовал и, кажется, разозлился.
— Слушай меня, сопляк, ты чего хочешь? Только коротко!
На лице Александра не дрогнул ни один мускул. Ответил он подчеркнуто спокойным голосом:
— Знаете, я все-таки предпочитаю, чтобы ко мне обращались по имени. А насчет краткости… что ж, будь по-вашему. Мне нужны ваши связи. — Кротов решил бить в лоб. — Я пока не представляю, какие именно, но уже сейчас могу сказать, что с действующим законодательством уживаться они будут не всегда. Я бы даже сказал, что вовсе наоборот. Вполне возможно, я позвоню посреди ночи и попрошу килограмм героина. Что характерно, он должен оказаться у меня. И быстро.
По мере того, как Александр произносил свою речь, брови Барракуды ползли все выше и выше. В конце же он просто… расхохотался! Смеялся он долго. От души. Пока, наконец, не нашел в себе силы спросить:
— Всего-то? А у тебя найдется, чем подкрепить свою просьбу?
— Конечно. Я готов помочь вам стать 'серым кардиналом' города. Финансированием и информацией.
Это заявление вызвало еще больший приступ хохота:
— Знаешь, Саня…
— Александр. — Жестко, но не агрессивно отрубил Кротов.
— Хорошо. Пусть так. Александр, ты меня развеселил. Я даю тебе тридцать секунд, в течение которых ты можешь уйти без последствий. Даже искать не буду. Пшел вон.
Естественно, он не двинулся с места, наблюдая за начавшейся игрой. Табло гласило, что матч длится уже третью минуту. Он отлично знал (спасибо, Док!), как и с каким счетом, закончится матч. Еще раз вознесся благодарность аналитикам Боголя, которые не поленились (или не поленятся) снабдить результаты игр минимальными комментариями, он повернулся к Ракову, и сказал:
— Ровно в пять тридцать две будет забит первый гол в ворота 'Оружейника'. Забьет четырнадцатый номер.
Барракуда на это заявление только хмыкнул. Александр же молча следил за игрой. Один из нападающих 'Оружейника' как раз в этот миг завладел шайбой и рванул к воротам противника (на часах пять двадцать одна). Но защитники противника не зря ели свой хлеб, игрок был грубо остановлен, а шайба направлена в сторону ворот 'Оружейника'. Где-то на середине поля ее подобрал четырнадцатый номер из команды 'Сталеваров' (пять двадцать пять, Раков напрягся). Прорыв ему удался значительно удачнее, чем несколько секунд назад его коллеге. Удар по воротам и… шайба отлетает отбитая вратарем (пять тридцать, Барракуда победно вскидывает кулак, сердце Александра отправляется к желудку). Нападающий не растерялся и в падении подтолкнул шайбу в сторону ворот. Ровно в пять тридцать две взревела сирена, объявляющая об открытие счета. Болельщики 'Сталевара' вскочили с мест с криками приветствия, а игроки бросились обнимать нападающего с номером четырнадцать на спине.
Барракуда с любопытством взглянул на Александра:
— Забавно. Хочешь убедить меня, что ты экстрасенс? Прости, но эта случайность ничего не доказывает.
— Нет, я не экстрасенс. Возьмите это. — Александр достал сложенный в несколько раз тетрадный листок, почти полностью исписанный от руки. — Я знаю, что вы недавно завели себе несколько финансовых аналитиков. Можете не отвечать. Я не спрашиваю. Это утверждение. Тут кое-какая информация о скачках цен на некоторые ценные бумаги, и кое-что еще. Отследите. На обратной стороне написан номер телефона. Через неделю жду звонка.
Раков перестал улыбаться. Лицо его покраснело, а голос зазвенел металлом:
— Прости, — произнес он с нескрываемым сарказмом. — Ты мне приказывать будешь, что делать, а что не делать с этим клочком туалетной бумаги? А скажи теперь ты, что мне мешает прострелить тебе коленные чашечки, предварительно заставив сожрать эту, с позволения сказать, писульку?
Угроза не подействовала. Александр все так же мирно произнес:
— Любопытство. Вы проверите мои слова из чистого любопытства. В вашем случае это именно порок. Знаете, почему я выбрал именно это день для знакомства…
Раков только хмыкнул.
— … с вами?…
— Ты действительно считаешь, что угрозы оружием, отобранным у моих же охранников, можно назвать 'знакомством'?
— …Потому что, — невозмутимо продолжал Александр. — Финал этого матча будет неожиданным, я бы даже сказал непредсказуемым. Вы сами все увидите. Сейчас я расскажу, как все произойдет. Досмотрите все до конца. Убедитесь. Потом, возможно, вы все-таки решите отдать этот листок на проверку и найдете время позвонить мне через неделю. Поверьте, у нас найдется, о чем поговорить.
Закончив свою речь Александр встал, и направился к выходу. Раков проводил его очень задумчивым взглядом, вздохнул и перевел взгляд на поле. Бумажку он решил пока не выбрасывать.
Неделя прошла не то чтобы очень спокойно, но, по крайней мере, без неприятных сюрпризов и потрясений. Александр счел это хорошим признаком. Все шло по накатанной колее: перепалки с Натальей (раз от раза становившиеся все интереснее), наезды Ежа с товарищами (тут без изменений, ибо, как говорилось в одном старом фильме, если человек идиот, то это надолго), уроки и тренировки. За всей этой 'текучкой' четверг наступил совершенно незаметно.
Александр как раз возвращался из школы в компании одноклассников, когда его застал звонок Ракова. Этот номер он знал, хотя Барракуда, впрочем, без особой в том уверенности, считал его секретным. Кротов позволил трубке издать еще несколько трелей, после чего ответил:
— Да, Иван Дмитриевич, я вас слушаю.
— Добрый день, хотел поговорить с вами.
— Вы, кажется, уже перешли на 'ты'. Пусть так и будет. Мне тоже надоело 'выкать'. Не против? Я так понимаю, этот звонок обозначает, что ты хочешь встретиться? — первым подал пример Кротов.
— Верно.
— Где?
— Вышлю машину. Где ты сейчас находишься?
Пока все складывалось просто замечательно. Раков был согласен на встречу. Судя по голосу, он прекрасно понимал, какие выгоды сможет поиметь с Александра. Конечно, на условиях взаимовыгодного сотрудничества.
Машина пришла минут через десять. Не BMW, правда, а всего лишь Волга. Кротова это нисколько не задело. Он прекрасно понимал, что это не попытка оскорбления, а просто ближайшая к его местонахождению машина. В данном случае комфорт был принесен жертву оперативности. Впрочем, как он убедился, салон в машине был явно неродной. Что-то он не припоминал в штатной комплектации немаленького телевизора, хорошего кондиционера и (ого!) даже небольшого минибара. Звук двигателя и мягкость хода явно свидетельствовали о том, что техническая часть тоже подвергалась немалой переработке. За рулем, вынужден был признать Александр, сидел ас. Так ловко лавировать в вечернем весьма плотном потоке мог только водитель очень высокой квалификации. Потратив пять минут на его изучение, Кротов пришел к выводу, что трюк с пистолетом, с успехом прокативший со Штакетом, с этим человеком не прошел бы.
'Интересно, — подумал Александр. — Есть ведь у Ракова отличные кадры. Какого черта он таскает за собой этих двух придурков? Друзья детства или дальние родственнички? Ой, вряд ли. Скорее притворяется
