— Еще как! — вполне искренне подтвердил Кротов.
— Тааак… — протянул через пару минут неловкого тыканья по клавишам Вершинин. — Не первый раз, похоже 'на глазок' ездишь! Вон у тебя аж два предупреждения, а так ничего. Водишь аккуратно… Ладно, забирай документы. Ну и все, счастливого пути. Иди, как говориться, и больше не греши!
— И тебе того же! — улыбнулся Александр, пряча во внутренний карман документы.
'Что ж, — мысленно усмехнулся он. — Похоже, Барракуда не подвел. Документы в порядке. Хорошо… Вот черт! — оборвал собственную мысль Кротов, глянув на часы. — В школу же опаздываю, а до города еще километров пятьдесят! Да и с Наташкой обещал встретится'.
Усмехнувшись тому, что такие мысли его вообще волнуют, Александр бросил машину в полицейский разворот и рванул в сторону родного города. Все-таки привычка не опаздывать на занятия (если, конечно, вообще собираешься на них появиться!) как-то незаметно укоренилась в мозгу. Еще бы! За девять-то месяцев.
До города Александр добрался минут за двадцать. Машину пришлось бросить двора за два до подъезда Наташки, чтобы не делать крюк. От закатывания глаз и обвинений в опоздании его спасло только то, что она сама вышла с задержкой (женщины ведь не опаздывают!) в пятнадцать минут.
— Привет! Ты опоздал, — были первые ее слова.
— Блин. Ты-то как узнала? — удивился Александр.
— А у меня в эту сторону окна выходят, — улыбнулась Наташка. — Как тебя увидела, так и вышла.
— Прости, — покаялся он. — Не подрассчитал время.
— Да ладно, бывает! — похоже, у нее было замечательное настроение. — У нас скоро контрольная по алгебре зверская. Готовишься?
Александр удивленно на нее посмотрел.
— Ну а что? Ты же в школу все-таки ходишь.
— Я в любом случае через три дня уезжаю, — с усмешкой ответил он. — Ну а там, как бы ни случилось, мне все равно будет не до школы. Так что от контрольной я себя самовольно освободил.
За разговором они дошли до оставленной Александром машины.
— К жене едешь? — уточнила она.
— Ну а к кому еще? — поинтересовался Александр, щелкнув сигнализацией.
'Субару' поприветствовала хозяина серией мелодичных гудков.
— Так я хотела… Вау! — Наташка прервалась на полуслове. — Твоя?
— Ага. Хочешь прокатиться?
— Спрашиваешь… — восхищенно протянула она. — Поехали!
Пока Кротов лавировал во дворах, Наташка сидела молча. Однако как только они выехали на дорогу, она тут же продолжила прерванную мысль:
— Я хотела спросить, а меня ты с собой не возьмешь?
— Нет.
— Но почему? — удивилась она. — Я ведь тебе помогала!
— Потому что, — хладнокровно ответил он. — Помнишь, когда мы выходили от Ильдара, я сказал тебе, что если бы что-то могло пойти не так, то я бы тебя просто не взял с собой?
— Ну, — угрюмо подтвердила она.
— Так вот, — продолжил он, не меняя тона. — В этот раз что-то пойти не так может в любую секунду. Понимаешь? В любую.
— Да что может пойти не так-то? Ты просто собираешься выручить свою жену. Ведь так? — спросила она, внимательно всматриваясь в его лицо.
— Так, — подтвердил Кротов. — Вот только для этого мне, вполне вероятно, придется отправить на тот свет несколько человек. Вопросы?
Наташка замолчала. Некоторое время она смотрела на проносящиеся мимо машины.
— А это обязательно?
— Что именно? — уточнил Кротов, уже думавший совсем о другом.
— Убивать людей, — тихонько произнесла она.
— Да как тебе сказать, — протянул он язвительным тоном. — Я бы не хотел. Проблема в том, что они собираются убить мою жену. И из кожи вон, сволочи, вылезут, стараясь, чтобы ни один гад, вроде меня, им не помешал.
На этот раз Наташка молчала куда дольше, после чего как-то неуклюже спросила:
— Так значит… тебе приходилось?… — Она не произнесла слово 'убивать', но он и так все прекрасно понял.
— Я долго служил в самых разных точках нашей планеты. Воевал… несколько раз, — угрюмо буркнул он. — Думай сама.
— Извини, — еле слышно произнесла она.
— Да все в порядке, — раздраженно дернул плечом Кротов. — Только давай сменим тему.
Почти до самого конца пути в салоне повисла тишина.
— Машину оставим здесь, — произнес Александр, останавливаясь во дворах, расположенных недалеко от школы.
— А почему далеко так? — удивилась Наташка.
— А ты хочешь объяснять одноклассникам, откуда у меня тачка? — насмешливо поинтересовался он.
— А тебе уже не все равно?
— Не-а, — ответил Кротов. — Маскарад надо держать до последнего! Пошли в школу.
Первым уроком стоял так нелюбимый Александром русский язык. И пусть Анна Сергеевна давно перестала привязываться к нему, а он в, свою очередь, не пытался больше проверить ее на профнепригодность, сидеть на уроках русского и литературы было попросту скучно. Ее речь мало кто смог бы назвать внятной. Про объяснение материала лучше даже не заикаться. Его не было! А ведь им еще и этот новомодный ЕГЭ сдавать, пожалел он одноклассников. Хотя… Как помнится, его мало кто сдавал в школе. Многие предпочли сделать это в университете, пройдя дополнительный курс подготовки у репетиторов.
Александр еще раз обвел взглядом класс, и, вздохнув, открыл блокнот, чтобы набросать очередной шарж на кого-нибудь из присутствующих. Но спокойно порисовать ему не дали.
— Все равно я хочу с тобой, — неожиданно ткнув его локтем, прошептала Наташка.
Кротов не ответил, набрасывая первые контуры карикатурного силуэта, должного в конце концов оказаться Анной Сергеевной.
— Ты меня не слышишь?! — совсем уж сильно толкнула его она.
Александр молча смотрел на испорченный рисунок. От толчка дернулась рука, и теперь весь лист был перечеркнут жирной синей линией. Несколько секунд он потратил на выполнение дыхательных упражнений, призванных успокоить организм, чтобы не отвесить кое-кому подзатыльник. После чего очень спокойно ответил:
— Я, кажется, уже сказал тебе, что нет, ты со мной не поедешь.
Наташка, надувшись, отвернулась. Однако Кротов чувствовал, что не убедил ее и тема еще всплывет не раз, и даже не два. Но сейчас об этом думать не хотелось. Он только легонько пожал плечами, будто отвечая невидимому собеседнику, перевернул страницу блокнота и снова принялся за рисунок.
'Человек – единственное животное, способное краснеть. Впрочем, только ему и приходится. Марк Твен'. — Эта мысль крутилась в голове Александра с самого утра. Не то, чтобы ему было особо стыдно за содеянное, но некий душевный дискомфорт все же ощущался. Чуть подумав, он вспомнил другой перевод твеновского афоризма: 'человек – единственное животное, которое краснеет, или, при определенных обстоятельствах, должно краснеть'. Вот так было бы точнее.
Сегодня утром Кротов даже не мог с точностью сказать, кто первый вчера прервал разговор поцелуем: он или Наташка. Все получилось само собой. Способность хоть что-то соображать вернулась
