взгляд, логичных теорий, объясняющих данное сходство. Но бесспорен и тот факт, что так называемые морские мотивы не могли быть заимствованы у вашего, мистер Пит, народа.
— За отсутствием таковых, — фыркнул Колин. — Настоящему гному проще прорыть тоннель под Датским проливом, чем переплыть его.
С освещением в бунгало было неважно — заряды эльмовых шаров приберегались хозяевами на ночь, солнце же без особой настойчивости пыталось просочиться сквозь многочисленные щели в стенах и закрытых ставнях — лишь затем, чтобы запутаться в сизых клубах табачного дыма. Но глазам Малыша хватило и этих остатков света, чтобы заметить. как по напрягшейся шее вексиль-шкипера медленно ползет полоска цвета его же мундира.
— Вы, мистер, похоже, великий знаток истинных гномов, — процедил Викки.
— А вы, Пит, нагляднейшее подтверждение его неправоты! — рассмеялся управляющий. — Довольно, джентльмены, будет вам... сушите весла! Жара виски, падающий барометр... кстати, о барометре: Барт, вы ближе всех, гляньте, что он показывает?
— Двадцать девять семьдесят пять.
— Пройдет мимо.
— Думаете?
— Хотите пари?
— Спорить с вами? Нет уж...
— Джентльмены, джентльмены... — После бесследного исчезновения пятнадцатого по счету колокольчика Синж оставил попытки оснастить гобловский «клуб» этим атрибутом и теперь не без успеха заменял его пустым стаканом и раскрытым перочинным ножом. — Давайте наконец определимся, во что мы будем играть дальше? Есть предложения?
— Покер? Киббедж?
— Лучше что-нибудь попроще, вроде «казино».
— Может, в тонк, а, джентльмены? Отличная быстрая игра... как думаете, Кларк?
— Почему бы и нет.
— Фил?
Полуэльф отрицательно качнул головой.
— Я, с вашего позволения, — сказал он, вставая, — немного пройдусь. Хочется, знаете ли, время от времени позволить легким насладиться чем-нибудь, кроме продуктов горения смол и никотина.
— Джентльмены, а ведь он снова прав. Вы слишком много курите.
— Трубка и ром, как говорил мой папа-флибустьер, сведут тебя в могилу, сынок, — сказал второй плантатор, чью фамилию Малыш никак не мог запомнить. Что-то французское и связанное с женщинами... Шершель? Ляшарель?
— Как врач, хоть и бывший, — ехидно заметил штурман «Мечты», — вы, Алекс, должны лучше остальных присутствующих знать, что в здешних местах тысяча вещей способна отправить на закат любого из нас куда раньше, чем прокуренные легкие и съеденная циррозом печень. Кто будет сдавать? Кларк?
— Фил, — окликнул Малыш проходящего мимо торговца, — не возражаете, если мы составим вам компанию?
— Мы?
— Я и вот эта, — початая бутылка скотча на миг превратилась в прозрачный круг и снова замерла в ладони полукровки, — красотка. Согласен, — продолжил Уин, — что по части форм она не очень-то соответствует эльфийским стандартам красоты, но зато какой у нее богатый внутренний мир!
— Малыш, в вас пропадает либо поэт, либо философ. — Филандеваль задержался у дверного проема, пропуская собеседника вперед — привычка, над которой, как помнил Уин, уже лет семь подшучивало пол-Океании. Местные острословы утверждали, что манера эта служит не доказательством полученного Чан Джи Фанем воспитания, а недвусмысленно указывает на наличие в отцовской крови изрядной примеси темных сородичей, ибо представители сильного пола склонны пропускать себе подобных вперед только в том случае, когда готовятся вонзить предательский клинок в удобно подставившуюся спину.
— Спасибо, что не артист, — серьезно отозвался Уин.
— Ну, нынешним императорам далеко до своих древних товарищей по профсоюзу, — засмеялся эльф. — Если даже и сжигают столицу, то не свою а вражескую. Да и то скорее по недомыслию, чем по сознательному умыслу.
— Фил, а правда, — вопрос родился у Малыша неожиданно, словно внезапно налетевший шквал, — что он был эльфом?
— Он — это Наполеон или Нерон? — улыбаясь, переспросил Филандеваль. — Впрочем, ответ все равно один — я не знаю.
— Неужели? А мне иногда кажется, что вы знаете все и обо всем на свете.
— Иллюзия, не более того. — Малыш и торговец шли в сотне шагов от берега, и рокот прибоя странным образом вторил певуче-мягкому голосу полуэльфа. — Подумайте сами, Уин, ну разве может преуспеть в познании этого бескрайнего мира скромный торговец жемчугом? Да, я склонен разнообразить редкие часы своего отдыха, вкушая плоды не только хлебного дерева, но и того, что принято именовать просвещением, однако это не более чем склевывание крупиц со столов великих.
— Фил, ваша скромность может соперничать лишь с вашей же образованностью и доходящей до чопорности вежливостью — это известно каждому моллюску от Новой Зеландии до Алеутов! Так что приберегите все это пышное красноречие для будущей миссис Фань и просто ответьте на вопрос!
— Я говорил тебе, что ты чертов маленький упрямец? — К радости Малыша, Филандеваль наконец в очередной раз счел, что обращение на относится к «пышному красноречию и доходящей до чопорности вежливости». — А?
— Тринадцать за все время нашего знакомства, из них два — за последнюю неделю, — отозвался Уин.
— Поставь еще один крестик... и давай присядем. Я, видишь ли, на самом деле вышел не только из-за учиненного нашими друзьями филиала Везувия. Кажется, — озабоченно произнес полуэльф, сосредоточенно вглядываясь куда-то в глубь себя, — последняя бутылка джина была лишней... или не она, а флакон здравура после ленча?
— Интересно, ты блюешь так же изящно, как и делаешь все остальное?
— Возможно, тебе сейчас представится случай... о, черт!
Малыш все же решил проявить деликатность и отвернулся, старательно не обращая внимания на звуки за своей спиной.
— Платок нужен? — наконец деликатно спросил он.
— Благодарю, у меня сво-о...
— Эй, а ты, часом, не отравился?
— Не думаю.
Уин секунд пять пытался подобрать название для цвета, в который накатившая бледность окрасила точеное лицо полуэльфа. Не белый, нет — снежно-белым был батистовый лоскут, который Фил принимал ко рту. А этот цвет он видел совсем недавно видел у... Точно! Малыш с трудом удержался от щелчка пальцами. Ручка трости вексиль-шкипера из мумаковой кости имела точь-в-точь такой же оттенок.
— Не думаю, — повторил Филандеваль. — Разве что повар Синжа раздобыл откуда-то древнекитайский трактат о ядах. Ни одна из известных мне местных отрав подобного букета ощущений не вызывает. Кроме того, я, знаешь ли, существо предусмотрительное...
— ...и носишь на безымянном пальце левой руки перстень-ядолов, — закончил Малыш. — У меня как видишь, такой же — и именно потому я знаю: протухшую рыбу от свежей эта эльфова безделушка не отличает.
— Зависит от концентрации.
— Концентрации чего?
— Трупного яда.
Теперь настала очередь Малыша вглядываться, точнее, вслушиваться в себя, пытаясь уловить, желает ли сегодняшний обед оставаться в районе пряжки пояса?
