продолжали дружить с ним до самой его смерти. Полагаю, вам известно, что он умер год назад и не может защитить себя от ваших нелепых и необоснованных нападок. Поэтому я и пришла к вам — чтобы постоять за его честь.
— И на чем же основывается ваша уверенность в его невиновности?
В пылу словесной пикировки Лорен наклонилась вперед.
— На том, что я знаю, каким замечательным человеком он был. Мы были знакомы девятнадцать лет. И я заявляю: Уоллис не мог обмануть, смошенничать или украсть чьи-то деньги.
— Дорогая мисс Кортни, я тронут вашей горячностью. Хотя вам стоило бы еще подпустить слезу для пущей убедительности. Впрочем, в суде вы можете хоть обрыдаться — это вам не поможет. Я намереваюсь предать огласке, а точнее сказать, опубликовать вполне законные доказательства мошенничества Уоллиса Гарварсона на следующей неделе и таким образом восстановить доброе имя одной из моих компаний. В деловом мире у меня репутация честного человека, и я никому не позволю лишить меня ее. Хотя ваш отчим приложил к этому немало усилий.
— Опубликовать? — только и смогла прошептать обескураженная Лорен. — Вы этого не сделаете!
— Еще как сделаю. — Мистер Кэллахэн отвернул манжету белоснежной рубашки и бросил взгляд на золотые часы. — Если вы больше ничего не желаете мне сообщить, думаю, нашу беседу можно закончить.
Девушка рывком поднялась из кресла.
— Предупреждаю: только попробуйте напечатать эту гнусную ложь о моем отчиме, и я подам на вас в суд за умышленную дискредитацию личности.
— Не советую. Выставите себя посмешищем перед людьми. Да и потом, вы хотя бы представляете, сколько это вам будет стоить?
— А вы все меряете на деньги?
— В данном случае — да. Уоллис Гарварсон выдоил из моей компании пятьсот тысяч долларов.
— Да признайтесь же, мистер Кэллахэн, что вы просто приняли неверное решение. Эта ошибка стоила вам полмиллиона долларов. И теперь вы ищете козла отпущения. Верно?
— Только попробуйте высказывать подобные мысли на людях, и тогда уже я подам на вас в суд. — В его голосе звучал металл. — Мой секретарь проводит вас.
— Нет, я не уйду, пока вы не пообещаете мне, что не станете втаптывать честное имя моего отчима в грязь, чтобы оправдаться в своих промахах!
Он расправил плечи и подошел к ней.
— Вижу, вы не сдаетесь, мисс Кортни. Хочу сообщить вам, что мне известно: вы купили мастерскую на деньги отчима. А еще у вас есть недвижимость на побережье в штате Мэн, которая раньше принадлежала ему.
Лорен вдруг осенила неприятная догадка.
— Вы с самого начала знали, что я его приемная дочь?
— Я всегда навожу справки о мастерах, чьи работы приобретаю. Очень помогает в бизнесе.
— То есть с того момента, как я вошла, вы вели какую-то нелепую игру со мной? Как омерзительно!
— Данное слово относится скорее к вашему поведению, а не к моему. Это вы живете на деньги, полученные вашим отчимом отнюдь не честным путем. Могу поспорить, вам нелегко играть на людях роль бедного скульптора, живущего впроголодь на чердаке, когда вы располагаете такими средствами. Впрочем, вряд ли это представляет для вас какую-то сложность. Не знаю, каков ваш творческий потенциал, но в своих превосходных артистических способностях вы меня уже убедили.
— Мои способности вас вообще не касаются! — взорвалась девушка, разозлившись не на шутку. — Опорочить имя покойного, зная, что я не в состоянии нанять адвокатов, чтобы тягаться с вами…
Его голубые глаза неотрывно смотрели на нее.
— А вы, похоже, совершенно уверены в его невиновности, не так ли?
— Естественно! Разве стала бы я тратить свое время — не говоря уже о вашем, — если бы допускала хоть на мгновенье, что Уоллис мог совершить нечто столь гнусное?
— Что ж, вам придется узнать правду, и она будет горькой для вас. А теперь вынужден просить вас уйти. Через десять минут у меня важная встреча.
И тогда Лорен забыла о гордости и решилась на последний шаг, как бы отвратителен он ни был:
— Может быть, я могла бы сделать что-то, чтобы помочь вам изменить ваше мнение?
Его глаза сверкнули.
— Я удивлен, что при вашей репутации вы не предлагаете мне очевидного в такой ситуации.
Девушка покраснела.
— Вы имеете в виду мою репутацию в отношениях с мужчинами?
— Совершенно верно.
Ее руки непроизвольно сжались в кулаки, так что костяшки побелели.
— Значит, и об этой области моей жизни вы навели справки. И вместе с прочими поверили всем тем гадостям, которые напечатала обо мне желтая пресса. Тем отвратительным выдумкам, которыми снабдил бульварных журналистов Сэндор, мой преподаватель.
— Ваш преподаватель — уважаемый в обществе человек.
— А я всего лишь молодой, никому не известный скульптор. Выскочка. Причем довольно фотогеничная. Газеты любят писать о таких. Вы хоть на минуту задумались о том, почему я умоляю вас не публиковать все эти измышления об Уоллисе? Потому что мне не понаслышке известно, что средства массовой информации могут легко уничтожить репутацию человека… Мне от них досталось, и я никому не желаю попасть под их прицел.
— В прошлом году, когда проходила ваша выставка, вы жили по соседству с галереей. Кажется, с двумя мужчинами одновременно, а может быть, и с тремя. Сомневаюсь, что ваша аморальность — всего лишь сплетни, распускаемые бывшим любовником в качестве мести.
Ее плечи поникли.
— Я пришла сюда не для того, чтобы защищаться от обвинения в беспорядочных связях, — пробормотала Лорен. — Более того, я не собираюсь предлагать вам переспать со мной в обмен на обещание, что вы не станете публиковать сведений, порочащих моего отчима.
— Так что же вы не подали в суд на Сэндора — уж не знаю, кто он там: ваш бывший преподаватель или бывший любовник, — если он оболгал вас?
— Это случилось четыре года назад, — возмутилась девушка. — К тому моменту я продала всего две скульптуры — и то еще повезло. Я понимала, что не готова выйти в большой мир и вынести свои работы на его суд. Кстати, смею вас заверить, у меня есть творческий потенциал, мистер Кэллахэн, хотя вы в этом сомневаетесь. Я не могла попросить денег у Уоллиса. Я была бедна как церковная мышь. А услуги адвокатов, как вы понимаете, довольно дороги.
Сунув руки в карманы, Рийс окинул ее оценивающим взглядом, так что девушка поежилась, словно его ледяные глаза раздевали ее. Но с тех пор, как Сэндор решил смешать с грязью ее репутацию как женщины и как скульптора, прошло несколько лет, и Лорен научилась быть сильной. Она гордо вскинула голову, стараясь дышать ровно.
— А вы не бедно одеты, — констатировал он.
— В районе Гринвич-Вилледж есть чудесные магазины секонд-хенд.
— Понятно. — Рийс непринужденно прислонился к столу. — Может быть, я и изменю свое мнение.
— Хотите сказать, вы поверили мне в том, что касается Уоллиса? — с надеждой в голосе спросила девушка.
— Разумеется, нет. Я о том, что все-таки есть нечто, что вы могли бы сделать для меня. Вы могли бы быть мне полезны.
Она помрачнела.
— А взамен вы обещаете не публиковать ничего о моем отчиме?
— Совершенно верно.
