вдалеке от него. Но он попросту продолжил:
— Слушай, я, собственно, позвонил, чтобы спросить, не подбросить ли тебя до церкви. Я смогу подъехать к тебе минут через сорок. Затем нам придется очень быстро вернуться.
Бриджет подумала, прежде чем ответить.
— Спасибо, но мне перед отпеванием надо еще кое-куда зайти, и незачем тебе проделывать весь путь от Марина только для того, чтобы отвезти меня, а потом опять возвращаться. Думаю, будет лучше, если вы поедете всей семьей без меня.
— Бриджет, я знаю, что ты думаешь. Ты считаешь, что будешь лишней. Ты же знаешь, что это не так!
— Я ничего такого не имела в виду, — возмущенно сказала она, хотя сама слышала фальшь в своем голосе. — Ах, Ричард, чего ради лгать. Мне было бы лучше, если бы ты и твои отец и мать немного побыли вместе, только вы трое. Я встречусь с вами в церкви.
— Ты удивительная женщина, Бриджет Девлин. Что же удивляться, что я люблю тебя? Встретимся там.
Бриджет затаила дыхание. Он сказал, что любит ее. И все равно все было не так. Он положил трубку прежде, чем она смогла прочувствовать до конца смысл его слов. Она не запомнила их в точности и не успела насладиться тем, как они были произнесены. Телефон молчал. Бриджет прижала к себе трубку, не в силах позвонить ему, чтобы снова услышать эти слова. Он окончил разговор, вернувшись к тем, кому он сегодня был нужен. Девушка осторожно положила трубку, положила на нее руку, словно удерживала память о словах Ричарда.
Внезапно злость на свой собственный эгоизм охватил Бриджет, и она резко встала и пошла в ванную. Не время было сейчас думать о любви. Быстро приняв душ, она надела свое лучшее платье из темно-синего фая. Белый воротничок стойкой красиво оттенял ее лицо. Она забрала волосы в хвост, и они спадали свободными локонами. Надела туфли на непривычно высоких каблуках, взяла сумочку и, бросив последний взгляд в зеркало, вышла из комнаты.
Хотя до отпевания оставался еще целый час, Бриджет вдруг ощутила странное желание поторопиться, как будто иначе закроют перед нею двери и не дадут войти. Это чувство было настолько неотвязным, что Бриджет бессознательно подняла руку и услышала свой шепот: «Ричард». Испуганная силой собственных переживаний, она с трудом проглотила комок в горле и вышла из дома. Тщательно заперев дверь, она спустилась по ступеням, не оглядываясь.
В раздоре с самой собой, девушка стремилась прочь из дома, все еще не зная, куда пойти, — ведь служба начнется не раньше двух. Бриджет вышла из автобуса и, охваченная странной тревогой, пошла пешком. Она не слишком верно рассчитала, когда сойти, хотя церковь была всего в шести кварталах севернее. Медленно пошла вперед, заглядывая в окна магазинов, разбросанных по окрестностям этого района, застроенного практически только особняками. Остановилась, чтобы вдохнуть запах свежих цветов, в живописном беспорядке выставленных перед маленькой бакалейной лавкой. Уступила дорогу детской коляске, которую сосредоточенно толкала перед собой молодая мать. Бриджет следила, как женщина перешла улицу и скрылась за углом дома. Она улыбнулась, узнав аптеку Уилсона.
— Если хорошенько посмотреть, то всегда найдешь путь, — пробормотала Бриджет. Посмотрев по сторонам, она быстро перешла через дорогу, думая, как это печально — человек умер, а ничего вокруг не изменилось. По-прежнему мелодично позванивала подвесная дорога, люди по-прежнему шли на работу, машины все так же неслись, солнце, как всегда, всходило и садилось. Где-то женщины рожали детей, новые души приходили в этот мир вместо покинувших его. Но все это нормальное течение жизни сейчас казалось неправильным. Бриджет хотелось, чтобы забил огромный колокол. Чтобы мир замер, и все сказали: «Как горько, что миссис Килберн больше нет с нами». Так она думала, перебегая улицу. Гудели машины, шли люди. Входя в аптеку, Бриджет чуть не плакала. Она понимала, что должна взять себя в руки, прежде чем встретится с фармацевтом. Глаза щипало от набегающих слез, но она не обращала на это внимания. Напротив, считая себя профессионалом, способным переносить вид смерти, как полагается сиделке, Бриджет направилась прямо к высокому прилавку, за которым стоял мистер Пэйн, но едва открыла рот, как разрыдалась, не успев сказать ни слова.
— Мисс Девлин!
В одно мгновение Майкл выскочил из-за стеклянной перегородки и обнял ее за плечи. Руки его оказались неожиданно сильными. Он повел ее за вращающуюся дверь, усадил на стул за прилавком, где никто ее не видел. Бриджет спрятала лицо в ладони и зарыдала. Слезы ручьями полились по ее щекам.
— Ну, успокойтесь же! Хотите воды?
Бриджет плакала, ее плечи вздрагивали от рыданий, пока фармацевт суетился вокруг нее. Затем он принес бумажный носовой платок и подал его Бриджет. Она еще раз судорожно всхлипнула и, покачав головой, прошептала:
— Все в порядке.
Наконец она отпила воды, которую он подал ей. Майкл Пэйн понял, что худшее позади. Он сел на пол у ее ног, прислонившись спиной к стене, не обращая внимания на то, что пачкает свой лабораторный халат.
— Вам лучше?
Бриджет кивнула и произнесла, заикаясь:
— Д-да, спасибо.
— Вот и хорошо. Мне еще не приходилось утешать плачущих женщин. В основном они здесь на чем свет стоит проклинают дороговизну лекарств. С этим я умею справляться. А сейчас я не был уверен, то ли я делаю, что надо, — сочувственно сказал он.
— Да. Вы очень любезны, благодарю вас, — сказала Бриджет все еще дрожащим голосом. Расстроенная, она не могла смотреть на него прямо, продолжая промокать уголки глаз. Если бы здесь было удобное зеркало… Она терпеть не могла девушек с черными дорожками размазанной туши на лице. Окинув взглядом рабочее место мистера Пэйна, она поняла, что вряд ли найдет здесь зеркало, и осталась сидеть на месте, склонив голову в надежде, что так Майкл Пэйн не увидит размазанной по ее лицу косметики.
— Кто-то умер? — не задумываясь, спросил он.
— Миссис Килберн, — ответила Бриджет, подняв голову и глядя на него. Сейчас ей было все равно, как она выглядит. Но он не стал смеяться и не уставился в ужасе на ее размазанный макияж. Скорее Бриджет увидела в его глазах сожаление о своем легкомысленном замечании и немедленно пожалела, что плохо подумала о нем.
— Сожалею, мисс Девлин, — сказал он, сразу же поднимаясь на ноги и растерянно поправляя очки. — Я просто так спросил. Но я действительно приношу свои соболезнования.
— Ничего, все в порядке, мистер Пэйн. Вы же не могли знать.
— Но мог бы догадаться. Будь я чуть более внимательным, я бы заметил, что вы одеты так строго и не в своей обычной униформе. Я знал, что миссис Килберн последние годы проходила усиленное лечение. Знаете, мне всегда казалось, что лечение ей на пользу и что я всегда буду готовить лекарство по этому рецепту.
— И я думала, что буду всегда ухаживать именно за миссис Килберн, — вздохнула Бриджет. — Странно — так привыкаешь к тому, что есть.
— Да. Я привык к вашим приходам в аптеку. Наверное, я больше не увижу вас. И мне от этого так же грустно, как от известия о смерти миссис Килберн.
— Спасибо. — Бриджет снова прижала носовой платок к глазам, затем полезла в сумочку за зеркальцем и припудрила нос. Слабо улыбнулась Майклу Пэйну. — Спасибо за сочувствие, — сказала она. Она не подозревала, что его огорчение вызвано тем, что он больше не сможет регулярно видеть ее. Да и как она могла это знать? В голове у нее метались сотни мыслей, сердце раздирали сотни чувств. Бриджет Девлин могла думать только о том, как бы пережить остаток этого дня.
— Приходите, я всегда рад вам, — серьезно сказал Майкл. — Вы уверены, что вам лучше?
— Гораздо лучше, благодарю вас. Не знаю, что на меня нашло. Ведь миссис Килберн уже два дня как умерла. Простите меня.
— Не за что. Просто запоздалая реакция. У людей вашей профессии чувства вырываются наружу через несколько дней.
