— Мм. Действительно вкусно.
— Я же говорила!
— По-моему, вы упоминали, что у вас в животе больше нет места для сладкого.
— Я стараюсь попробовать всего понемножку. Кроме того… — Она съела еще крошку. — В сундуке с одеждой, который ваши слуги мне принесли, не было корсета, так что можно спокойно объедаться.
Роэн мгновенно встрепенулся и обвел взглядом ее фигуру. Вернее, ту ее часть, что виднелась над столом.
— Хотите сказать…
— Совершенно верно, ваша светлость.
Кажется, ей нравится над ним издеваться!
Она съела еще кусочек слойки. Роэн наблюдал за ней со странным восторгом.
Боже, как она его бесит! Непредсказуемая смесь невинности и страсти. Умна, остроумна, и он ценит ее тонкий юмор, но еще больше она ему нравится вот такой. Открытой. Расслабившейся.
Без корсета.
Она словно сама отбрасывала свет, играющий в хрустальных бокалах. Может быть, унаследовала какую-то частичку магии своего древнего предка?
У Роэна было такое чувство, будто он обречен. Что между ними растет странная, непредвиденная связь и он не знает, что с этим делать.
— Снова смотрите на меня, ваша светлость?
— Я только что решил, что вы скверная девчонка. И мне это нравится.
Кейт пожала плечами:
— Вы сказали, что мы празднуем. Так или иначе, это ваша вина. Если хотите, чтобы я себя прилично вела, не стоило заставлять меня пробовать так много вин.
— Но зачем мне этого хотеть? — тихо спросил он.
— Хм… — Она пальцем поймала бусинку влаги, сползавшую по бокалу, и поднесла к губам.
Черт, от одного этого жеста плоть его отвердела!
— Роэн… — промурлыкала она, и кровь забурлила в его жилах.
— Что, Кейт? — спросил он едва слышно.
— Не можем ли мы поговорить о серьезных вещах?
Он глянул в ее глаза, с усилием отодвигая похоть вместе с десертной тарелкой.
— Думаю, что стоит.
— У меня много вопросов.
— У меня тоже.
— Правда?
Он кивнул, готовясь к сложной шахматной партии.
— Вы можете кому-то дать знать, что вы в безопасности?
— Нет. У меня никого нет. — Она покачала головой и вздернула подбородок. Не хватало еще, чтобы он ее жалел!
— Но должен же быть кто-то…
— Никого, — резко перебила она. — И я хочу знать, что сказал Питер Дойл.
Она вызывающе смотрела ему в глаза. Он понял, что она снова выпустила колючки и не собирается отступать.
— Я была права? — настаивала она. — Они продают женщин богатым негодяям?
— Нет.
Кейт прищурилась:
— Уверены?
— Совершенно. Вы единственная, кого похитили.
Она нахмурилась и медленно отвела глаза.
— Но… но это означает… что я стала мишенью их преступных планов.
— Да.
В ее глазах засветилась тревога.
— Но почему?
— А это вы мне скажите.
— То есть как? — недоуменно пробормотала она.
Он помедлил, прежде чем зайти с другой стороны.
— Питер Дойл, похоже, считает, что это каким-то образом связано с вашим отцом.
— Но это невозможно! — ахнула она. — Мой отец мертв. Вот уже десять лет как мертв!
— Вы точно это знаете?
— Разумеется. Что за странный вопрос!
— Не обидитесь, если я спрошу, как он умер?
— В море. Он был капитаном торгового судна. И возвращался из Индии. Его судно попало в ужасный шторм. Недалеко от мыса Горн. Почему вы так на меня смотрите?
— Как именно? — спокойно спросил он.
— Словно считаете, что я лгу.
Он откинулся на спинку стула и сложил руки.
— Скажите мне кое-что. Что вы думаете о заявлении Питера Дойла, будто ваша фамилия — Фокс?
Нахмуренные брови разгладились. Глаза стали огромными и очень печальными.
Он не мог не заметить, что она не попыталась скрыть свои эмоции. Все было написано у нее на лице, но ни один агент прометеанцев никогда этого не допустит.
Кроме того, не бывает таких хороших актрис, особенно после трех бокалов вина.
Тем временем Кейт, избегая его пристального взгляда, продолжала молчать.
— Хорошо, — наконец прошептала она едва слышно. — Д-думаю, я должна кое-что вам сказать.
Роэн мгновенно преобразился, забыв о своем желании. Стоик до мозга костей, он старался не выказывать своей реакции, хотя ее признание было подобно удару в живот.
— Я слушаю.
— Но имеет ли это какой-то смысл? Детское воспоминание…
— Продолжайте, — попросил он.
— Не знаю, с чего начать. Вряд ли вам захочется выслушать всю историю моей жизни.
— Именно этого я и хочу.
Он поставил локти на стол и подпер ладонями лицо.
— Я все очень смутно помню, потому что была тогда пятилетней девочкой. После смерти матери меня отослали жить на берег. Погодите… начну сначала. Мой отец, как я уже говорила, был капитаном торгового судна.
— И звали его?
— Майкл Мэдсен.
Пит сказал, что Мэдсен — имя, которое взял Фокс.
— Я родилась на море. Первые годы мы жили на борту папиного фрегата. Наш плавучий дом. Мы и команда жили одной большой семьей. Корабль был всем моим миром.
— Красочное было у вас детство.
— Да. Полагаю, что так. Но это еще не все. — Она задумчиво улыбнулась. — История моих родителей была самой романтичной на свете.
— Правда? Расскажите!
— Моя мать была французской эмигранткой, дочерью графа, бежавшей от Французской революции.
— Вам известно его имя? — спросил он и затаил дыхание.
— Конечно, хотя я его не знала. Граф Дюмарин.
Он мог бы поклясться, что почувствовал, как стонут и содрогаются камни замка при упоминании проклятого имени. И едва скрыл изумление, когда его подозрения подтвердились. Да она и не пыталась
