— Вообще-то, Бетти, я как раз тебя искала…
Бетти улыбнулась, посмотрев прямо на меня.
— Дайте подумать, Мюриэль, вы, наверное, хотите, чтобы я здесь все показала новенькой?
Тогда я улыбнулась ей в ответ.
— Замечательно! — проговорила Ледяная Дама, убегая прочь. Очевидно, намек Бетти остался ею не замеченным. — Тогда я вас оставляю.
— Скажите, а у новенькой есть имя? — бросила ей вдогонку Бетти, но Ледяная Дама уже скрылась за углом, оставив нас сидеть на корточках и собирать книги.
Я протянула руку:
— Меня зовут Энни. Я из Австралии.
Рукопожатие Бетти оказалось твердым.
— Рада познакомиться, Энни. Говоришь, ты из Австралии? Я бы никогда не догадалась.
Мне она сразу понравилась. В ней была какая-то искорка, а еще она обладала таким чувством юмора, что в зависимости от настроения могла заставить меня плакать от смеха.
Я плачу и сейчас, остановившись прямо перед домом Марка.
Когда я вошла, он уже не спал. Я слышу, как он возится на кухне. Оставив ключи и сумку в прихожей, я замираю, прислушиваясь к бульканью воды в кофеварке, и вдыхаю аромат свежего кофе. Я совсем забыла о рогаликах; мне хочется сейчас лишь забраться в постель и накрыться с головой одеялом.
— Где ты была? — улыбается мне Марк, когда я вхожу на кухню.
Голова моя раскалывается, и я отмахиваюсь от вопроса. Нет! Мне нужна чашка кофе. Мне надо обдумать все это! Я беру с полки чашку. Марк забирает ее у меня, без слов наливает кофе и передает мне чашку обратно. Я так же молча беру ее в руки. Мне нужно сесть, чтобы подумать о нем, об этом Мистере Таинственном Негодяе, и о Бетти.
Бетти!
Я сижу за столом и смотрю на улицу. Я чувствую руку Марка у меня на плече. Он убирает мои волосы, целует меня в шею и садится рядом, касаясь своими коленями моих ног. Я стараюсь вспомнить, когда это началось, когда Бетти стала исчезать. И не могу. Но я уверена в одном — это происходило в то же самое время, что я встречалась с ним. И за все эти годы ни в одном письме, что она посылала мне из Франции, она ни разу не упомянула об этом. С ее стороны не было даже и тени намека на чувство вины.
Ну и пусть. Так даже лучше!
Я оглушена таким обманом с ее стороны. Теперь я хочу достать все эти письма и внимательно перечитать их, попытаться найти следы ее предательства. Я хочу проникнуть в ее мысли, уловить их между строк, увидеть то, что не увидела за эти семнадцать лет. Но, конечно, я не могу этого сделать. Та огромная пачка писем и поздравительных открыток, что я хранила в коробке из-под обуви на верхней полке в шкафу в Лерма, как дань нашей дружбе, как та свеча на мою свадьбу, еще не написана.
Наконец я нарушаю молчание.
— Я поняла, — проговорила я хриплым невыразительным голосом, обращаясь больше к себе, чем к Марку.
Марк тронул, коснулся рукой моего бедра.
— Quoi? Что ты поняла?
Я не отвечаю. Я не могу ответить. Я вспоминаю, что говорила мне Бетти тогда. Да, я вспомнила, что она сказала мне совсем недавно: «Почему ты просто не сказала Карло, что все кончено?»
— Что ты поняла, Энни?
Мне казалось, она заботится обо мне! Какая же я дура, дура! Я думала, она волновалась за меня, когда потащила меня за покупками, когда она буквально заставила меня купить эти идиотские туфли, спросив меня, почему я не сказала ему о Марке. Оказывается, она волновалась вовсе не обо мне! Она просто хотела, чтобы я не мешала ей.
— Энни?
Я повернулась к Марку. Он смотрел на меня, держа чашку кофе в руках.
Она видела часы. Интересно, что она подумала, когда увидела их на моем запястье? Позавидовала? А может, он и ей подарил такие же? Я хотела все ей рассказать, признаться, как делала всегда. Я даже хотела рассказать ей о Чарли!
— О боже, какой же дурой я была! — простонала она.
Марк тронул меня за плечо:
— Mais, Энни, qu'est-ce tu as? Dis-moi! (
— Теперь я знаю, кто это!..
Марк определенно понятия не имел, о чем я говорю, и смотрел на меня, вопросительно подняв одну бровь. Мне вдруг стало интересно, о чем Бетти молила в церкви Ла-Мадлен? Молилась ли она, чтобы я начала жить с Марком, а Карло оставила ей? Наверняка, когда она увидела вчера мою записку, то просто запрыгала от радости!
Марк сжал мое плечо.
— Mais, qui… quoi?
— Я знаю, кто таинственный любовник Бетти!
Я словно ударила Марка, влепила ему пощечину со всей силы. Он отстранился, пролив кофе на руку и на свою серую футболку. А потом так резко вскочил на ноги, что стул, на котором он сидел, с грохотом упал на кафельный пол.
— Merde, Энни, прости. Vraiment. Проклятье, прости, пожалуйста!
Хотя он и обжег руку, но мне кажется, что он слишком бурно отреагировал на мои слова.
— Все в порядке… Но тебе надо бы подержать руку под холодной водой или приложить лед.
Марк не слушал меня. Он стоял рядом и, в своей немного показной форме, присущей всем французам, продолжал извиняться, театрально жестикулируя. Я не особо вслушивалась в его слова, так как считала, что Марк просто раздувает из мухи слона. Я слушала его вполуха…
До того момента, как услышала нечто необычное.
— Je n'ai jamais voulu te faire du mal, — бормотал он. — Je n'en ai jamais eu la moindre intention.
Он никогда не хотел сделать мне больно? О чем это он?
— Послушай, Марк… — Я пытаюсь остановить его, желая только одного — чтобы он наконец успокоился. — Все нормально. Ничего страшного, на меня ни капли не попало.
Тут я замолчала и взглянула на него. Он только что сказал что-то еще, что-то странное. И тогда я поняла, что он говорит не о кофе. И как только я поняла это, Марк тут же замолчал. Мы оба замерли, молча глядя друг на друга. Наши взгляды встретились. Марк понял, что мы говорим о разных вещах, о совершенно разных вещах.
Ком подкатил к горлу, сердце гулко застучало. Мне стало трудно дышать.
— Что ты только что сказал?
Марк отступает на шаг и трет руку, будто бы он действительно ее обжег. Но я знаю, проблема не в его руке. Я жду. Сейчас Марк напоминает мне Чарли, когда тот, что-нибудь натворив, хочет признаться в этом, но не знает, с чего начать. И я помогаю ему, помогаю сейчас Марку, как помогала нашему одиннадцатилетнему сыну, давая небольшую подсказку.
— Ты что-то говорил… — Прежде чем произнести эти слова, я делаю глубокий вдох. — Что-то о Бетти.
Но я уже все поняла. Я поняла.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Мы вместе ходили в «Танго». Марк и я. Когда начали открываться ночные клубы, здесь можно было отлично провести поздний субботний вечер. «Танго» было приятным местом, находившимся прямо за Центром Помпиду [22]. Оформлен клуб был в виде пещеры, темной норы
