Наконец, я отложил книгу, погасил свет и стал следить за движущимся силуэтом на полупрозрачном шелке палатки. Стар причесывалась. Чтобы больше не мучиться, я перевел взгляд на звезды. Я ничего не знал о звездной карте Южного Полушария — в таком дождливом регионе, как Юго-Восточная Азия звезд никогда не видно, да и не очень-то в них нуждается парень, у которого есть «шишка направления».
Это южное небо было великолепно! Я пристально всматривался в одну из звезд или планет — довольно большой диск — и внезапно обнаружил, что она движется.
Я так и сел.
— Эй, Стар!
— Что, Оскар? — откликнулась она.
— Пойди-ка сюда. Тут Спутник! И большущий!
— Иду. — Свет в палатке погас, и она тут же возникла рядом со мной, равно как и старый добрый папа Руфо, зевающий и почесывающийся. — Где милорд? — спросила Стар.
— Вон! Вон! — показал я. — Только, пожалуй, это не Спутник, скорее один из метеорологических зондов. Уж очень велик и ярок.
Она посмотрела и отвела глаза. Руфо молчал. Я снова внимательно взглянул на Спутник, потом на Стар. Она явно наблюдала за мной, а не за Спутником. Я снова посмотрел на Спутник, как он движется на фоне звездных декораций.
— Стар! — воскликнул я. — Это не Спутник! И это не зонд. Это луна, настоящая луна.
— Да, милорд Оскар.
— Но тогда это не Земля!
— Твоя правда.
— Хм, — я снова посмотрел на маленькую луну, бодро пробирающуюся меж звезд с запада на восток.
— Ты не боишься, мой герой? — тихо спросила Стар.
— Чего?
— Оказаться в чужом мире?
— Он мне кажется очень славным.
— Он таков и есть, — согласилась она. — Во многих отношениях.
— Мне он нравится, — подтвердил я. — Может быть, пришло время узнать о нём побольше? Где мы находимся? В скольких световых годах или в чём ещё там измеряют расстояния? И в каком направлении?
— Я попытаюсь, милорд, — вздохнула Стар. — Но это будет не легко, ты ведь не изучал метафизической геометрии и… многого другого. Представь себе книгу. — Книга Альберта Великого все ещё была у меня под мышкой, Стар взяла её у меня. — Каждая страница очень похожа на соседнюю. И в то же время она совершенно иная. Эта страница соприкасается с другой во всех точках, а от третьей полностью отделена. Вот и мы так близки сейчас к Земле, как две следующих друг за другом страницы. И тем не менее, мы удалены на такое расстояние, что никакими световыми годами этого не выразить.
— Послушай. Не надо так усложнять. Я же смотрел по телеку «Сумеречную зону». Ты имеешь в виду другое измерение. Я это усек.
Стар явно пребывала в затруднении.
— Что-то в этом роде, но…
— Утром нам предстоит иметь дело с Игли, — перебил её Руфо.
— Да, — согласился я. — Если утром намечается беседа с Игли, то, возможно, нам лучше поспать. Извините. А между прочим, кто такой этот самый Игли?
— Это вы узнаете в свое время, — отозвался Руфо. И я завернулся в свое одеяло как настоящий герой (одни мускулы и никаких извилин), Стар и Руфо тоже. Она не стала зажигать свет, так что смотреть было не на что, если не считать стремительных лун Барсума.
Я просто попал в том научной фантастики.
Оставалось только надеяться, что все обойдется, что автор оставит меня в живых для участия в будущих приключениях. Во всяком случае, до нынешней главы герою, пожалуй, грех было жаловаться. Вон и Дэя Торис<Героиня романа Э. Берроуза.> спит в своих шелках в каких-нибудь двадцати футах от меня.
Я всерьез задумался, не подползти ли ко входу в палатку и не шепнуть ли ей о необходимости обсудить несколько вопросов из области метафизической геометрии и смежных наук. А может быть, просто намекнуть, что становится холодно и нельзя ли мне…
Ничего этого я не сделал. Старый верный Руфо свернулся в клубочек с другой стороны палатки, а у него был пренеприятный обычай просыпаться внезапно и притом с кинжалом в руке. И ещё он обожал брить покойников. А я, если мне дать выбор, всегда за мир.
Я долго рассматривал стремительные луны Барсума. Пока не заснул.
6
Пенье птиц лучше звонка будильника и уж совсем не напоминает о Барсуме. Я с удовольствием потянулся, вдыхая запах кофе, и подумал, хватит ли времени, чтобы искупаться до завтрака. День был не хуже вчерашнего: прозрачный, голубой, солнце только что встало, и я чувствовал себя вполне способным уложить до завтрака парочку каких-нибудь драконов. Тех, что поменьше, разумеется.
Я зевнул и вскочил на ноги. Чудесная палатка Стар исчезла, и чёрная шкатулка была наполовину уложена — размером она уже не превышала коробку для кабинетного рояля. Стар стояла на коленях перед костром и уговаривала кофе вскипеть побыстрее. В это утро она явно изображала пещерную женщину, одетую в шкуру, весьма красивую, но менее впечатляющую, чем её собственная кожа. Может, это была шкура с оцелота. А может, от Дюпона<Модный магазин одежды.>.
— Привет, Принцесса! А что у нас на завтрак? И где наш повар?
— Завтрак будет позже. А сейчас могу предложить тебе чашечку кофе очень чёрного и очень горячего. От него злее будешь. А Руфо уже начал дразнить Игли. — Она налила мне кофе в бумажный стаканчик.
Я выпил полстакана, обжег рот и сплюнул кофе на землю. Кофе существует пяти убывающих по качеству сортов: «Настоящий кофе», «Ява», «Джамук», «Джо» и «Толченый Уголь». Этот кофе был явно не выше четвёртого сорта.
И тут я остолбенел, увидев Руфо и его компанию, я бы сказал, очень оживленную компанию. На краю нашей речной террасы кто-то, видно, разгрузил целый Ноев Ковчег. Там были все, кто угодно — от африканского трубкозуба до зебу, причем большинство обладало большими желтыми зубами. Руфо стоял примерно футах в десяти от их передовых пикетов и как раз против него находился самый крупный и безобразный субъект. В это мгновение стаканчик в моих руках расклеился и горячий кофе обжег мне пальцы.
— Хочешь ещё? — спросила Стар. Я подул на пальцы.
— Нет, спасибо. А это и есть Игли?
— Ну, да — тот, что в центре. Тот, которого дразнит Руфо. Остальные-то просто явились поглазеть на забаву, так что о них можешь не беспокоиться.
— Но они кажутся мне очень голодными.
— Некоторые из них, особенно крупные, подобно страшилищу Кювье<Кювье Жорж Леопольд (1769— 1932) — знаменитый французский ученый-натуралист. Автор гипотезы катастроф, якобы вызывавших вымирание древних ящеров.>, травоядны. Вон те львы-переростки сожрут нас, если Игли выиграет дело. Но только в этом случае. Наша главная проблема — Игли.
Я принялся внимательно разглядывать Игли. Он был похож на отпрыска того человека из Данди — здоровущий подбородок и никакого лба. В нём сочетались самые непривлекательные черты великанов и людоедов из «Красной Книги Волшебных Сказок». С детства терпеть не могу эту книгу.
В общем он был человекообразен, если применять этот термин в расширительном смысле. По росту он
