описывал Руфо, и пытались скормить мне золотые самородки, у которых были выпученные глазки Элмера.
9
Руфо сильно встряхнул меня.
— Босс! Вставайте! Немедленно!.. Я натянул на лицо простыню.
— Убирайся вон! — Во рту стоял привкус тухлой капусты, в голове что-то жужжало, уши заложило.
— Немедленно! Это Её приказ!
Я встал. Руфо был уже в одежде Вольных Стрелков, при шпаге, поэтому я оделся так же и пристегнул свою. Мои служанки отсутствовали, равно как и роскошное одеяние, данное мне накануне. Спотыкаясь, я последовал за Руфо в огромный банкетный зал. Там уже была Стар, одетая для путешествия и очень мрачная. Прекрасная обстановка вчерашнего праздника улетучилась. Зал был холоден и гол, как заброшенный сарай. Стоял лишь стол, на котором ничего не было кроме куска холодного мяса, покрытого пупырышками застывшего жира; рядом лежал нож.
Я взглянул на мясо без всякого удовольствия.
— Это ещё что?
— Твой завтрак, если он тебе нравится. Я же ни минуты под этой крышей не останусь и есть эти объедки не буду. — Такого тона и таких манер я у Стар ещё ни разу не наблюдал.
Руфо потянул меня за рукав.
— Босс, давайте-ка уходить и побыстрее.
Так мы и поступили. Ни одной души в поле нашего зрения не появилось ни в доме, ни во дворе, не было даже детей или собак. Но три быстрых скакуна нас ожидали. Я имею в виду этих восьминогих «пони» — лошадиную версию гончих, оседланных и готовых к отъезду. Седловка у них сложная. Над каждой парой ног надевается что-то вроде кожаного хомута, а груз распределяется при помощи двух шестов, протянутых вдоль боков, и на которые поставлено кресло со спинкой, мягким сидением и подлокотниками. К каждому подлокотнику тянулись поводья. Слева находился рычаг для замедления или убыстрения хода, и мне не хотелось бы рассказывать, каким именно путем распоряжения всадника передавались животному. Впрочем, последние, кажется, особенно не возражали.
Конечно, это были не лошади. Головы у них лишь отдаленно сходны с лошадиными, а ноги — без копыт и заканчивались мягкими подушечками, как у хищников. Они всеядны, а не травоядны. Когда привыкнешь, к ним можно даже и привязаться. Моя «лошадь» была чёрная с белыми пятнышками — ну просто само очарование. Назвал я её Арс Лонга<Арс Лонга — кличка многоножки Гордона вместе с кличкой «лошади» Стар (Вита Бревис) образуют известное латинское изречение: «Жизнь коротка, искусство — вечно».>. Глаза у неё были понимающие.
Руфо привязал мой лук и колчан к багажной полке за креслом, показал, как на него влезать, укрепил ремень безопасности, поставил мои ступни на специальные подножки (стремян не было), отрегулировал спинку, сделав её положение удобным, как в салоне первого класса авиалайнера.
Сначала мы тронулись быстрой трусцой, потом перешли на бег, со скоростью около десяти миль в час. Многоножки знают только одну побежку иноходь, но качка смягчается благодаря креплению кресла в восьми точках, так что впечатление от езды сходно с впечатлением от поездки в автомобиле по гравийной дороге.
Стар ехала впереди, не проронив за все время ни полслова. Я попытался было заговорить с ней, но Руфо дотронулся до моей руки:
— Когда она в таком настроении, лучше не трогать.
Позже, когда мы с Руфо ехали бок о бок, а Стар была впереди за пределом слышимости, я спросил:
— Руфо, ради Бога, скажи, что случилось? Он нахмурился:
— Вряд ли мы об этом узнаем. У них с Доралем произошла бурная ссора, это ясно. Но лучше сделать вид, что ничего не случилось.
Руфо замолчал, я — тоже. Может Джоко ей нахамил? Он же был пьян, легко мог войти в раж. Только трудно представить, чтобы Стар не справилась с любым мужчиной. Думаю, она прекраснейшим образом отшвырнула бы насильника, но при этом умудрилась бы не оскорбить его мужского самолюбия.
Эти размышления привели меня к другим, ещё более мрачным. Ах, если бы старшая сестра пришла одна… если бы мисс Тиффани не опьянела вечером… если бы моя служаночка с рыжей шевелюрой явилась раздевать меня, как мы договорились… О, дьявол!
Руфо распустил свой пояс безопасности, опустил спинку кресла пониже, закрыл лицо носовым платком и захрапел. Немного погодя я последовал его примеру — спал я мало, завтрака не получил, опохмелиться после вечернего пьянства не дали. «Лошадь» в моей помощи не нуждалась — и моя, и Руфова слепо следовали за «конем» Стар.
Проснувшись, я почувствовал себя куда лучше, если не думать о жажде и голоде. Руфо все ещё храпел, «конь» Стар скакал в пятидесяти футах от нас. Ландшафт был по-прежнему красив и пышен, а впереди, на расстоянии полумили, виднелся дом — не помещичий, а скорее фермерский. Я увидел колодезный журавль и представил себе покрытое холодной росой ведро с ледяной водой, а может, и с тифозными бактериями… впрочем, мне же сделали предохранительные прививки в Гейдельберге… Очень хотелось пить. Я имею в виду воду. А ещё лучше пиво… они тут его здорово варят.
Руфо зевнул, спрятал платок и поднял спинку кресла.
— Должно быть, вздремнул, — сказал он с глупой ухмылкой.
— Руфо, видишь тот дом?
— Да, а что такое?
— Завтрак, вот что! Я уже напутешествовался на пустой желудок и мне хочется пить так, что мог бы сжать камень и выцедить из него сыворотку.
— Тогда лучше так и сделайте.
— Что?
— Милорд, мне очень жаль… я тоже погибаю от жажды… но там мы не остановимся. Ей это не понравилось бы.
— Не понравилось бы, вот как! Руфо, скажу тебе прямо: хоть миледи Стар и мила, но это не может служить причиной, чтобы я ехал весь день без воды и пищи. Ты поступай как хочешь, а я остановлюсь позавтракать. Кстати, у тебя есть деньги? Местные?
Он покачал головой.
— Так поступать нельзя, во всяком случае, здесь. Босс, потерпите ещё часок. Пожалуйста!
— Это ещё почему?
— Потому, что мы все ещё на земле Дораля, вот почему! Мы не знаем, может, он уже разослал приказ стрелять в нас при первой же встрече. Джок добродушный старый мерзавец. Я бы лично сейчас очень хотел иметь на теле добрую кольчугу — свист стрелы меня бы нисколько не удивил, равно как и сеть, которую на нас могут сбросить вот в той роще.
— Ты в самом деле так думаешь?
— Все зависит от того, насколько он зол. Помню случай, когда один парень разозлил его по- настоящему. Дораль приказал раздеть этого несчастного донага, украсил его фамильными драгоценностями и сунул… — тут Руфо сглотнул, и его чуть не вырвало. — Прошлая ночь была чрезмерно оживленной, мне немного не по себе. Поговорим о более приятных вещах. Вы упомянули сыворотку из камня… Надо думать, вы имели в виду Могучего Малдуна?
— Черт побери, не уклоняйся в сторону! — Голова у меня раскалывалась. — Я не поеду сквозь эту рощу, а парень, который пустит стрелу, пусть подготовит свою кожу для пробоин. Я хочу пить.
— Босс, — умолял Руфо. — Она не будет ни пить, ни есть на земле Дораля, даже если её будут коленопреклоненно просить об этом. Вы не знаете здешних обычаев. Здесь принимают только то, что дается от чистого сердца… даже ребёнок здесь не потянет руку к тому, в чём ему было отказано. Ещё пяток миль! Неужели же Герой, победивший Игли до завтрака, не может подождать ещё пять миль?
