— Кто здесь еще? Где мы?
— О, мы у Шона, это его тайная комната. Это он с тобой в постели, детка. Сейчас день, так что он дрыхнет. Но он не собирался оставлять тебя без помощи. Он заставил нас поклясться на Библии, что мы тебя не бросим. Так что не думай, что мы здесь все из себя такие замечательные. Он пообещал выручить нас деньгами, если у нас будет мало работы. Думаю, я бы захотела помочь тебе и в любом случае пришла бы. Я просто не могла эээ… не сказать тебе об этом. О’кей?
Ру кивнула. Точнее, попыталась, но Мэган заметила это движение.
— Вода была бы кстати, — смогла произнести Ру.
В то же мгновение рука Мэган скользнула под спину Ру и помогла ей немного приподняться, чтобы сесть. В ее руке оказался стакан с водой, и Ру с благодарностью стала пить мелкими глоточками.
— Тебе нужно сходить в уборную?
— Да, пожалуйста.
Мэган помогла ей подняться. К своему облегчения Ру обнаружила, что она была в футболке и шортах, которые были на ней предыдущей ночью. Шаркающей походкой она двинулась в ванную. Оказавшись внутри, она умыла лицо и почистила зубы щеткой, которую обнаружила невскрытой в целлофановой упаковке. Это заставило ее почувствовать себя бодрее, и обратный путь к кровати она проделала значительно увереннее.
— Мэган, теперь со мной все будет хорошо, ты можешь идти на работу.
— Ты уверена, подружка? Я не хочу, чтобы Шон на меня злился.
— Я в порядке. Правда.
— Тогда ладно. Сейчас четыре. Шон должен встать через пару часов. Может, тебе стоит еще немного поспать?
— Я попытаюсь. Огромное тебе спасибо.
— Не за что. Пока!
Ру оставила свет в ванной, и когда Мэган вышла за тяжелый занавес на противоположном конце комнаты, Ру повернулась к своему молчаливому компаньону. Шон лежал на спине, и его волосы рассыпались по подушке. Его губы были чуть приоткрыты, глаза сомкнуты, грудь неподвижна. Отсутствие этих подъемов и опаданий — крохотных движений жизни — пугало. Он знает, что она здесь? Он видит сны? Он действительно спит или просто лишен возможности двигаться, как паралитики? Она практически забыла, из-за чего они поссорились. Она легонько коснулась его волос и поцеловала в холодные губы. Она вспомнила, чем они занимались, и краска залила ее лицо.
То, что Кавер делал с ней, набросившись несколько лет назад, нельзя было назвать сексом. Это было нападение, а свои половые органы он использовал как оружие. То, чем она занималась с Шоном, действительно было сексом — сексом, полным любви. Это было и глубоко личностно, и первобытно, и восхитительно. Кавер превратил ее в пустую оболочку от человеческого существа. Шон за несколько недель помог ей снова стать полноценной личностью.
И она не собиралась впадать в панику только потому, что часть своего времени он был мертв.
К тому времени, когда на город опустилась темнота, рука Ру лежала поперек его груди, а ее бедро — поверх его ног. Внезапно она поняла, что он проснулся. В следующее мгновение его тело отозвалось.
— Тебе тоже добрый вечер, — сказала она, пораженная и заинтригованная его мгновенной готовностью.
— Где Мэган? — его голос был чуть невнятным со сна.
— Я сказала ей идти. Мне лучше.
Его глаза расширились, когда он вспомнил последние события.
— Покажи мне, — потребовал он.
— Мне кажется, ты и так уже в слишком приподнятом настроении, — сказала Ру, и, набравшись смелости, неуверенно скользнула рукой вниз по его животу.
— Сначала я должен увидеть твои раны, — возразил он. — Пусть я буду даже… Это все твой запах.
— Вот как? — она попыталась вложить в голос обиду и огорчение.
— Именно твой запах. Запах твоей кожи, твоих волос. Ты делаешь меня твердым.
Ру никогда прежде не получала подобного комплимента, но она могла видеть доказательства его правдивости.
— Ладно, осматривай, — милостиво согласилась она и легла. Шон приподнялся на локте и стал поворачивать ее лицо левой рукой.
— Это моя вина, — сказал он, его голос прозвучал убежденно, но не совсем ровно. — Мне не следовало задерживаться, чтобы закрыть студию.
— Вся вина лежит исключительно на Кавере, — возразила Ру. — Я слишком долго искала виноватого. Не стоит начинать все заново. Первый год после изнасилования я думала: «Что, если бы я не надела то зеленое платье? Если бы я не позволила ему держать меня за руку? Поцеловать меня? Танцевать со мной медленный танец? Может, моя вина в том, что я выглядела слишком соблазнительно? Была ли я виновата в том, что отнеслась к нему, как к любому другому парню, с которым пошла бы на свидание?» Нет, это была его вина, в том, что он превратил обычный вечер девочки-подростка из свидания в ад.
Пальцы Шона нежно взяли ее подбородок и повернули ее лицо, чтобы он мог осмотреть ее синяки. Он поцеловал кровоподтек на ее шее и стал опускать покрывало ниже, чтобы осмотреть все ее тело. Она сдержалась и не стала снова натягивать покрывало на себя. Эта интимность была великолепной и невероятно возбуждающей, но Ру к ней совершенно не привыкла.
— Никто не был ко мне так близко, — сказала она. — Включая врача, который часто меня осматривал.
Затем она велела себе заткнуться. Ее просто несет.
— Никто не должен тебя часто осматривать, — рассеянно пробормотал Шон. — Никто, кроме меня.
Его пальцы, казавшиеся белыми даже на ее коже цвета магнолии, коснулись темного синяка на ее ребрах.
— Ты сильно пострадала?
— Тело тянет, и все болит, — согласилась Ру. — Думаю, мышцы у меня тогда все еще были напряжены, и когда мне влетело…
Он очень нежно коснулся ее бока, его рука была слишком близко от ее груди.
— Ты сможешь танцевать сегодня? Нам нужно позвонить Сильвии и отменить выступление, если ты не в состоянии. Она сможет взять Томпсона и Джулию.
Он был все еще возбужден. Ей потребовались огромные усилия, чтобы вспомнить о своих ноющих мышцах.
— Я не знаю, — ответила она, стараясь скрыть, насколько тяжело она дышит.
— Повернись, — сказал он, и она послушно выполнила его просьбу. — Как твоя спина?
Она проверила, подвигав плечами.
— Вроде, в порядке.
Его пальцы стали спускаться по ее позвоночнику, и она задержала дыхание. Его рука погладила ее бедро.
— Не думаю, что там есть ушибы, — произнесла она, улыбаясь в подушку.
— А здесь? — его рука двинулась дальше.
— И здесь тоже.
— Может, здесь?
— О, нет! Определенно не здесь!
Он вошел в нее сзади, удерживая свой вес на руках, чтобы не давить на ее избитые ребра.
— Здесь? — спросил он, и озорство в его голосе наполнило ее сердце щемящей нежностью.
— Вот там… лучше… помассировать… — сказала она, задыхаясь.
— Вот так?
— О, да!
После того, как они провалялись счастливых полчаса, наслаждаясь результатом, Ру произнесла:
