декоративном садоводстве. Они будут еще достаточно молоды, чтобы начать новую жизнь вместе, иметь детей, которых так хочет Дэниел… и которых теперь она тоже хочет.
— Лори, с тобой все в порядке? — Голос Дэниела вернул ее к действительности из того воображаемого мира, где было так хорошо.
— Конечно, со мной все в порядке, — сказала она слишком резко. — Но почему мы стоим? Ты представляешь, сколько нам еще надо сделать?
— Разумеется, представляю. Именно поэтому я и спросил тебя, с чего начнем, — спокойно ответил Дэниел.
— О Боже! Извини, Дэн, что так набросилась на тебя. Передай пожалуйста мое снаряжение и пойдем вниз. Я должна заняться цветами, которые растут у воды.
— Мне взять корзину с едой или поедим позже? — спросил Дэниел.
Лорелея взглянула вниз, на крутой спуск к воде, потом на часы.
— Уже половина двенадцатого! Дэн, если ты не против, давай сперва поработаем, а потом сделаем перерыв для ланча. Но корзину лучше взять сейчас. Ты справишься на спуске? У меня мое снаряжение…
— Говорят, надо путешествовать налегке, — засмеялся Дэниел, поднимая ношу на плечо.
Вода стояла низко, и вдоль скал удалось пройти не замочив ноги по песку. К весне море намывало песок, зимой он исчезал, и передвигаться можно было только на лодке. Лорелея хотела изучить растительность на нижнем уступе скал. В песчаных бочажках она обнаружила густые заросли стелющихся розовых цветов. Их серебристые листья так сверкали на солнце, что казалось, они покрыты инеем. В бинокль Лорелея разглядела поросль оранжевых калифорнийских маков.
— Дэн, сделай, пожалуйста, набросок с этих розовых цветов, — сказала она. — Я хочу показать, как сверкают их листья, за это их зовут ледяными растениями. Но боюсь, с помощью карандаша это не получится.
— Конечно, но я сделаю себе пометки и потом раскрашу рисунок акварелью.
— Но как же ты запомнишь оттенки? — удивилась Лорелея.
— У меня хорошая память на цвета. Мне кажется, это сродни абсолютному слуху у музыкантов, вероятно, это генетическое и перейдет к моим детям.
— Тогда начинай, — поспешно сказала Лорелея. Ну почему он все время сворачивает разговор на семью и детей? Надо полагать, мальчики вырастут высокие и широкоплечие, а у девочек будут золотисто- зеленые глаза и светлые волосы. О Господи, что за мысли все время лезут ей в голову!
— На калифорнийском берегу встречается много видов ледяных растений. — Лорелея заставила себя сосредоточиться на работе и начала говорить в диктофон. — Своим названием они обязаны крохотным блесткам, покрывающим листья. Они сверкают, как лед на солнце. В естественных условиях эти цветы растут в Мексике на полуострове Монтерей. Лучше всего они чувствуют себя на берегу океана, где много соли в воздухе. Это стойкое растение. Окраска цветов различная, но всегда яркая.
Лорелея выключила диктофон. Дэниел поднял голову от своего рисунка, вид у него был задумчивый.
— Скажи, вся эта информация у тебя в голове?
— О, это только основы. Серьезный садовод знает очень много о самых разных растениях. Это несложно, знания накапливаются. Самое трудно для меня — решать, что и как делать в оранжереях. Кое в чем помогает опыт, но многое требует исследований и настоящего экспериментирования. Вот почему я хочу пройти полный курс в колледже, познакомиться с последними достижениями в области садоводства и быть в курсе новых исследований.
— Знаешь, мы с тобой одинаково относимся к учению, — серьезно сказал Дэниел. — Фактически учиться приходится всю жизнь. Я знаю, что ты хороший садовод. Тем не менее, я уверен, что даже после того, как ты получишь все ученые степени, ты будешь посещать лекции, читать литературу.
Лорелея слушала в полном восторге. Да, Дэниел действительно понимает ее. И хорошо делает, вдруг сердито подумала она. Ему, чтобы закончить образование и получить свои степени потребуется несколько лет.
Тряхнув головой, она постаралась избавиться от подобных мыслей.
— Дэн, теперь надо найти несколько озерков, оставшихся от прилива.
— Как? Разве сейчас не время ланча? — жалобно спросил Дэниел.
— Ну хорошо, иду на компромисс, найдем одно озерко, потом поедим, — сказала Лорелея.
Они отправились вдоль берега на север и скоро нашли подходящее место. Вода промыла в скале большую нишу, заполнив ее. В этом естественном аквариуме копошились маленькие крабы, к боковым стенкам прикрепились похожие на цветы анемоны.
— Пожалуй, сфотографирую я эти анемоны, хотя по существу это не растения, а животные.
— Животные? — удивился Дэниел. Он опустил руку в воду и хотел потрогать изящный лепесток.
— Не трогай! — закричала Лорелея.
Дэниел отскочил, потом удивленно посмотрел на нее.
— Я вовсе не шучу, — пояснила Лорелея. — Эти прелестные лепестки на самом деле щупальца. На них расположены ячейки с парализующей жидкостью, они парализуют и потом переваривают мелкую рыбешку. А человека могут больно ужалить. Это не смертельно, но довольно неприятно.
— Ну спасибо, что предупредила. Я уже наполовину умер от голода, так что дополнительные травмы мне ни к чему.
— Ладно, ладно, — засмеялась Лорелея. — Никто не скажет, что я злая. Давай вернемся к нашей корзине и спасем тебя от голодной смерти.
Несколько минут спустя они уютно сидели за завтраком.
— Потрясающий цыпленок, — сказал Дэниел, уплетая за обе щеки. — Интересно, какие растения ты употребляешь для приправы?
— Спасибо за похвалу. Это один из рецептов моей бабушки, я его нашла года два назад.
— Бьюсь об заклад, ты умеешь вкусно готовить не только цыпленка. Не сердись на меня, но пора бы тебе понять, что бывший супруг свои трудности переносил на тебя и сознательно разрушал твою уверенность в своих силах.
— Конечно, ты прав, Дэн. Но он так глубоко внушил мне неуверенность в себе, что она проявляется и сейчас, когда я чувствую себя свободной и самостоятельной. Мне кажется, в психике Говарда скрывался какой-то изъян. Может быть, это связано с тем, что его отца убили, когда Говард был маленький. Во всяком случае, он считал, что весь мир ему задолжал, и хотел получить все сразу, немедленно.
— Как ребенок, который уверен, что все вокруг существует только для него.
— Вот именно. Я постоянно придумывала всяческие оправдания его эгоизму. Теперь, когда я узнала тебя, то понимаю, как это бессмысленно.
— Когда узнала меня? Что ты хочешь этим сказать? — спросил Дэниел.
— Хочу сказать, что у тебя гораздо больше оснований ненавидеть весь мир — ведь у тебя не было ни отца, ни матери. А ты не озлобился и не стал эгоистом.
— Не делай из меня героя, — сказал Дэниел смущенно. — Я не всегда смотрел на вещи объективно. Как и тебе, мне трудно было обрести самоуважение. Многие годы я думал, что во мне есть какой-то ужасный порок, иначе моя мать не бросила бы меня.
— Ох, Дэн, этого я тоже никогда не смогу понять. Я знаю одно — то, что твоя мать так поступила, к тебе не имеет никакого отношения. Наверное, в ее жизни случилось что-то ужасное.
— Ну, а я так же уверен, что Говард Тэйлор просто сумасшедший, раз мог оставить тебя ради другой женщины.
Лорелея смотрела на тарелку с едой, но не могла проглотить ни куска. В горле у нее стоял комок. Она достала из корзины две банки с содовой, передала одну Дэниелу и, открыв свою, сделала большой глоток.
— Иногда бывает трудно проглотить то, что судьба нам подсовывает, правда? — Дэниел поднял руку в шутливом салюте.
— Что ж, от нас зависит сделать напиток приятным, — ответила Лорелея тоже метафорой.
Потом, набравшись смелости, она задала Дэниелу вопрос, который давно ее мучил:
