ладонями ее бедра и тотчас же вошел в нее. Она закричала и обхватила его ногами, словно заставляя войти в нее еще глубже. Теперь Олдер забыл обо всем на свете.
С яростью и неистовством он раз за разом входил в нее, и из горла Беатрикс то и дело вырывались громкие крики — казалось, она требовала от него еще более энергичных действий. Она была к нему беспощадна, и в какой-то момент Олдеру почудилось, что в ушах у него звенело от ее криков и стонов. А потом он вдруг уловил какой-то странный запах, очень похожий на запах дыма. «Неужели мы… воспламенились от всего этого?..» — промелькнуло у него. Теперь он был почти уверен, что чувствует запах дыма и запах гари.
И тут снова раздались громкие крики Беатрикс.
— Олдер, пожар, пожар…
— Да, знаю, — прошептал он, задыхаясь. — Это действительно как пожар…
Внезапно она оттолкнула его и, приподнявшись, заявила:
— Нет, Олдер, ты не понял. Это настоящий пожар. Постоялый двор горит!
Она соскользнула со стола и побежала в сторону кухни. С трудом возвращаясь в реальность, Олдер осмотрелся и почти сразу же увидел желтые языки пламени, лизавшие стены и балки всего в нескольких шагах от того места, где он с такой неистовой и грубой силой брал Левенах. Сухая глина между бревнами трещала от жара, и весь зал наполнял черный удушливый дым.
Настоящий пожар остудил его страсть, и Олдер подтянув штаны, бросился к кухонной двери.
— Беатрикс! — закричал он.
Но Левенах куда-то исчезла или, может быть, он просто не видел ее в дыму.
Олдер бросился в другую сторону. Подбежав к парадной двери, он распахнул ее и увидел красное зарево. Но то был не пожар, это зарево было стократ страшнее пожара, страшнее огня, что лизал широкие потолочные балки над его головой.
Занималась заря.
Олдер угодил в ловушку.
Сквозь густые клубы дыма Беатрикс пробиралась к кухне. Она вслепую нащупала длинный и плотный фартук, висевший на крючке за дверью, быстро надела его, чтобы защитить себя от жара, и громко закричала:
— Бо! Эра! Спасайтесь!
Беатрикс знала, что не сможет разглядеть кошек в черном дыму, заполнявшем кухню, но надеялась, что они услышат ее крик. Приблизившись к задней двери, она распахнула ее для кошек и в тот же миг почувствовала, как что-то пушистое скользнуло по ее ноге. С облегчением вздохнув, Беатрикс пересекла кухню и вернулась в зал. «Как же случилось, что постоялый двор занялся огнем с такой стремительностью? — спрашивала она себя. — И куда исчез Олдер?»
Внезапно послышался какой-то треск, затем раздался хриплый вопль, похожий на звериный рык.
— Олдер, сюда! — задыхаясь, прокричала Беатрикс. — Олдер, беги сюда!
Она осмотрелась, но разглядеть что-либо сквозь клубы черного дыма было невозможно. И все же она заметила, что парадная дверь распахнута — оттуда пробивался тусклый свет.
Приложив ладони к губам, Беатрикс громко прокричала:
— Мгла, расступись, исчезни с глаз! Дождь, пролейся, прогони напасть!
Душная мгла тотчас расступилась, и перед ней возник белый силуэт на четырех лапах. Но зверь этот был гораздо крупнее, чем Бо или Эра.
Белый Волк с красной каймой вокруг черных глаз и с черной же сажей на шкуре подошел к ней и коснулся мордой ее руки. Затем бросился к дверному проему и исчез.
— Да, я иду! — крикнула Беатрикс и без колебаний последовала за зверем.
Когда Олдер, хромая, вошел в кухню, Левенах уже разложила на кухонном столе снадобья, чтобы залечить его раны. Ее разорванная рубашка и рваные бриджи были прикрыты длинным фартуком, и он видел сейчас лишь ее ноги, обтянутые шерстяными чулками.
Услышав шарканье его сапог, Беатрикс оглянулась, но тут же вернулась к своему занятию, не сказав ни слова.
Теперь она знала, что он, Олдер, — волк. И очень может быть, что те снадобья, которые она приготовила, предназначались вовсе не для того, чтобы залечивать его раны. Возможно, Беатрикс готовилась убить его. Она была сильной и умной. Она была Охотницей, и ей самой природой было предназначено сражаться с кровожадными хищниками, с такими, как он.
Не решаясь к ней приблизиться, Олдер остановился недалеко от порога. Тут Беатрикс взяла какой-то небольшой поднос и понесла его в дальний угол. Затем, присев, оттащила в сторону плетеный коврик, под которым оказался квадратный деревянный люк. Она потянула за металлическое кольцо, и люк открылся. Оглянувшись, Беатрикс внимательно посмотрела на него, и ему показалось, что он заметил в ее взгляде недоверие.
Но уже в следующее мгновение губы ее дрогнули в улыбке, и она сказала:
— Пойдем в подвал, там не так воняет гарью. И там мы будем в безопасности, если вдруг вернутся лимнийцы.
Она стала спускаться вниз, но Олдер по-прежнему стоял у порога.
Да, он по-прежнему медлил, ибо для него настало время сомнений. Левенах задумала с ним расправиться? Ведь теперь она знала, кто он такой, и, следовательно…
Но тут он вспомнил ее лицо, ее требовательную страсть, когда они в зале предавались любви. И что с самого начала знал: их странные отношения с Беатрикс Левенах скорее всего закончатся ее смертью. Но почему же именно она должна умереть, почему не он? Ведь он ни за что не стал бы пить ее кровь — Олдер только сейчас это понял. И понял, что готов поплатиться жизнью за свои грехи.
Сделав глубокий вдох, Олдер решительно пересек кухню и начал спускаться следом за хозяйкой. А потом вдруг услышал ее голос. «Тейне», — сказала Левенах, и тотчас же вспыхнул какой-то странный свет. Преодолевая последние ступени, Олдер спустился вниз и, осмотревшись, понял, что находится не просто в подвале, а в спальне Беатрикс Левенах.
«Выходит, именно здесь она от меня пряталась», — думал Олдер. Он только сейчас узнал о существовании этого убежища. И все то время, что он находился под одной крышей с ней, он считал, что она где-то совсем рядом, что он сможет в любой момент прийти к ней, если захочет. Но она оказалась умнее, чем он думал. Она знала, как защитить себя от него.
Беатрикс подошла к кровати, стоявшей у стены, и опустила поднос на вязаное покрывало. Комната освещалась четырьмя высокими канделябрами, и в каждом из них было по семь тонких желтых свечей. На маленьком же столе у изголовья кровати стоял таз для умывания, на полу лежал яркий ковер, а у самой лестницы висела на крюках какая-то одежда. То есть тут имелось все, что можно увидеть в любой скромной спальне.
«Но ведь это не простая спальня!» — мысленно воскликнул Олдер. Да, он находился в убежище колдуньи Левенах, в ее тайном логове. И при мысли об этом он вдруг почувствовал себя совершенно беззащитным.
Беатрикс взглянула на него и приказала:
— Ложись.
А сама направилась к лестнице, туда, где висела одежда. Сняв с крюка какой-то балахон, она исчезла во тьме под лестницей.
Олдер, прихрамывая, подошел к кровати и лег, стараясь не задеть поднос со снадобьями. Левая нога его словно горела, в ней пульсировала жуткая боль.
Вскоре Беатрикс вышла из каморки под лестницей. Оказалось, что она надела балахон и теперь
