возьми?
— Я думал, вы знаете. Я думал, вам рассказали.
Джон задумчиво покачал головой.
— Это, — пояснил Мейсон, — убежище на случай ядерного взрыва. Правительственное убежище. — Не дождавшись комментариев, Мейсон продолжал рассказ: — Это укрытие начали строить в шестидесятых годах. Оно предназначено для самых важных персон на случай, если кризис в стране достигнет апогея, если атомная война будет неизбежна. Здесь есть два подземных хода. Один ведет в парламент, другой — во дворец.
Холмен скептически улыбнулся:
— А еще такие укрытия есть? Для простых смертных, я имею в виду.
— Э... Не знаю, сэр. Такие вещи держатся в большом секрете. Но мне известно, что в Лондоне другого такого убежища нет, хотя я видел укрытие в Манчестере. Полагаю, они есть и в других больших городах.
— Но лишь для «особенных» людей?
— Ну... едва ли возможно обезопасить все население Великобритании, не так ли?
Холмен вздохнул:
— Согласен. Интересно только, как вы определяете, кто «особенный», а кто нет.
Мейсон сменил тему.
— Пора выходить, — сказал он.
Холмена вел по коридорам невозмутимый молодой человек, одетый, несмотря На кризис, безукоризненно и со вкусом. На нем был темно-синий костюм в тонкую полоску, ярко-красный галстук и безупречно белая рубашка. Молодой человек спокойно и толково рассказал Джону о ночных происшествиях и о том, что делается для борьбы с опасностью. В убежище находятся премьер-министр и большинство членов кабинета. Их в первую очередь предупредили о тумане. Королевская семья в Шотландии в полной безопасности. Премьер решил остаться в Лондоне и руководить спасательными работами. В надежном укрытии есть все необходимое: неограниченные запасы еды и оружия, электричество и телефоны, по которым можно позвонить в любую точку земного шара. Теперь Холмен понял, как им удалось связаться с ним: ведь во всем Лондоне телефоны не работали. Город окружен войсками, готовыми выполнить любой приказ. Большинство министров здесь, в убежище. Они помогают премьеру разрабатывать план операции. Профессор Рикер и другие видные ученые уже создали теорию, и она, возможно, даст ключ к решению проблемы. Дженет Холстед и ее исследователи лечат пострадавших. В этом подземном укрытии собрались специалисты в разных областях: врачи, священники, естествоиспытатели, плотники, водопроводчики. Всех этих людей в случае опасности нужно было спасать в первую очередь. Их имена и адреса были внесены в особый список, проверявшийся раз в три месяца.
По пути Холмен встретил множество людей, чьи лица он не раз видел по телевизору. Джон недоумевал, какую ценность могут представлять большинство из них в данной ситуации. Возможно, все дело в их огромном богатстве. Эти люди получили место в убежище в обмен на деньги или услуги, оказанные правительству.
Основная масса собравшихся, казалось, пребывала в оцепенении, многие женщины плакали. Люди с недоумением смотрели на Джона. Кто-то надеялся узнать в нем друга или родственника, кто-то завидовал, что у него, по-видимому, есть важное поручение, он будет действовать, принесет пользу.
— Как это вы успели собрать здесь столько людей? — поинтересовался Холмен.
— Было принято решение, — коротко ответил молодой человек.
— Какое решение?
— Стало очевидным: всем жителям Лондона мы не поможем, а если даже и попытаемся, то возникнет паника, что помешает спасти самых нужных людей.
Джон схватил молодого человека за руку, заставив его остановиться.
— Вы хотите сказать, что ничего не было сделано? Что людям позволили спать, когда туман...
— Конечно, помочь пытались, — резко ответил молодой человек, — но руководствовались здравым смыслом. Треть сил была отправлена на спасение нужных людей, остальные две трети сделали, что успели. Тысячи людей покинули Лондон, но город слишком велик, сами знаете. Должен был победить здравый смысл.
Холмен просто ожил от таких слов. Вырвав руку, молодой человек пошел дальше. Джон мрачно последовал за ним.
Они вошли в огромный зал, полный людей. Каждый был чем-то занят. Вокруг было множество приборов, карт, экранов, но, несмотря на деловую обстановку, в зале царило спокойствие, словно катастрофа случилась где-то далеко. Экраны показывали серую пустоту, на фоне которой иногда проскальзывали призрачные тени.
«Они не знают, — подумал Холмен, — они не знают, что творится наверху. Город охвачен безумием, царящий там хаос окутан туманом. Конечно, эти люди потрясены, но настоящей, глубокой скорби они не чувствуют. Да это и не удивительно. Они знают о трагедии в Борнмуте и об авиакатастрофе, но у них в голове не укладывается, что один из самых больших городов мира сошел с ума».
Только Джон Холмен мог понять весь этот ужас, потому что видел его своими глазами и многое испытал на себе. А впрочем, эти люди вели бы себя так же даже в случае атомной войны. Паниковали бы только те, кому нечего делать, кому остается только смотреть, ждать. И удивляться.
— Сюда, мистер Холмен.
Голос молодого человека прервал мысли Джона. Перед ним была дверь, охраняемая вооруженным солдатом. Холмен вопросительно посмотрел на своего спутника.
— Вас ждет премьер-министр, — пояснил молодой человек. — Он лично проинструктирует вас.
Ведя машину по застланной туманом улице, Джон бдительно следил за скоплениями людей. Эти сборища были наиболее опасны, они походили на волчьи стаи, охотящиеся за одинокими и беззащитными жертвами. Почти никто не обращал внимания на странную машину. Сегодня все было не так, как всегда. Сейчас Мейсон был без шлема, потому что с тех пор, как машина выехала из убежища, ее не открывали. Это был запасной автомобиль, а та машина, на которой Холмен приехал в укрытие, была отправлена на дезинфицирование. Мейсон нервно улыбнулся и не из интереса, а только чтобы поддержать разговор, спросил:
— Как себя чувствуете?
— Хреново. Убраться бы отсюда поскорее туда, где попросторней.
— Еще бы, — сказал Мейсон, — но от нас с вами многое зависит. Вы должны будете направлять меня. В шлеме ничего не смогу разглядеть.
— Сейчас туман не такой густой.
— Да. Я же говорил вам, что его рассеивают, но пока абсолютно ничего не изменилось. Послушайте, нам не придется выходить надолго. Мы вернемся, как только я раздобуду хоть чуть-чуть этой дряни. Я бы сам все сделал, если бы туман не мешал видеть.
«Ты и половины не знаешь...» — мрачно подумал Джон. Ему дали пистолет, и сам премьер-министр приказал Холмену любой ценой защищать свою жизнь, даже если для этого придется убить напарника. Никто не знал, защитит ли костюм от таинственной микоплазмы, поэтому при первом же признаке агрессивности Мейсона нужно уничтожить, после чего Джон выполнит задание в одиночку. Холмен пытался возразить, но премьер долго и решительно убеждал его, что выбирать не приходится, что нельзя думать об одном человеке, когда миллионы в опасности. От Холмена потребовали обещания, что в случае необходимости он убьет Мейсона, но Джон знал, что примет решение, только когда возникнет необходимость действовать.
На собрании присутствовал Рикер, сообщивший Холмену, что угроза растет. По мнению профессора, замысел Бродмейера состоял в том, чтобы микоплазма подпитывалась загрязненным воздухом. Поэтому чем больше город, чем больше в нем заводов, тем сильнее бактерии и вызываемая ими болезнь. А туман — лишь побочный эффект от скопившихся загрязнений. Он опасен только из-за множества микробов. Рикер уже почти нашел ключ к разгадке, но для точного ответа нужны исследования, а чтобы сэкономить время, необходимо добыть хоть немного микоплазмы. Профессор был уверен, что на этот раз Холмену повезет. И Джону тоже хотелось бы верить в это.
