«Ты».
Разве я так не делаю?
Нет, ты этого старательно избегаешь.
А что значит «Зэт»? Ну, это же не имя.
Тем не менее, меня так зовут.
Это сокращение?
Да.
Золя Эрик Туше?
Туше!
Нет, я серьезно.
На самом деле — Эрик. Но разве это имеет значение?
Думаю, да. Имя — своего рода форма, в которую нас поместили и в которой мы растем. Мне всегда нравилось мое имя.
А мне нет. В школе меня всегда из-за него дразнили, и оно не подходит к моему второму имени. И вообще я считаю, что это не важно.
А что, если я так не думаю?
Он молчит немного, а потом говорит: Хорошо. З — Зефир, Э — действительно Эрик и Т — Токе.
Ой, как забавно. Есть писатель, которого тоже зовут Токе. Пьер Токе.
Знаю. Я недавно нашел на скамейке одну из его книг.
А у меня с ним съемка в следующее воскресенье.
Сабатин не знает, что это. У нее влажные руки. Как всегда, когда она стесняется. Она терпеть этого не может. Свою робость.
Ему нужно сделать еще одну дырочку на ремешке для часов. Он договорился с мадам Флёри, что будет у нее в три. Сейчас почти половина третьего. А до улицы Фобур Сент-Оноре не так уж и близко. Может быть, позвонить ей снова. Нет, это будет плохим началом. У меня три попытки. И я угадываю, что ты… фотограф.
Как вы догадались?
Не скажу, прежде чем ты не поправишь свой вопрос.
Она смеется. Как ты догадался?
Это несложно для мужчины.
Она немного растеряна. Это так. Я
Это имеет значение?
Да, я считаю, что да. Я думаю, сущность человека определяется, в частности, тем, чем он занимается.
А если бы я сказал, что я профессор в области смазывания вывесок?
Тогда я бы ответила, что ты плохой лжец.
Так не пойдет. Я торгую вином.
У тебя магазин?
Я не тип, который пригоден для прыжков за прилавком. Оптовиком меня тоже не назовешь, так как это откинувшийся на спинку стула господин с золотой цепочкой на брюхе, будущее которого уже позади. Я, можно сказать, посредник, если это, конечно, не звучит как «главарь мафии». Поставщик вина — коротко и ясно. Послушай, не хочу показаться невежливым, но у меня меньше чем через полчаса встреча.
Да, я тоже… тоже должна идти.
Он смотрит на нее. Это к счастью — оставить бокал шампанского выпитым наполовину?
Нет, это означает, что если я выпью до конца, то опьянею.
Отлично! Он протягивает ей ее бокал и поднимает свой.
Я чувствую себя собакой. Почему она так говорит, сказать трудно, но это, наверное, потому, что она действительно чувствует себя, как бездомная собака, как ни странно это звучит.
Сейчас он мог бы сказать, что собак надо гладить, но это было бы слишком банально. А он не такой. Ты похожа на ангела.
Когда она смеется, у нее ямочки на щеках. Он помогает ей надеть пальто, чувствует ее аромат. Время — тридцать пять минут третьего.
Я знаю, что это негалантно, но я вынужден бежать. Она стоит и смотрит на него, когда он во весь опор мчится к метро. Негалантный — последнее слово, которая она могла бы о нем сказать. Они не обменялись телефонами или адресами. Не договорились встретиться снова. Хорошо, что так. Ее руки больше не влажные.
Чуть дальше, по этой же улице, навстречу Сабатин идет сутулый пожилой мужчина и протягивает ей букет ландышей. Это приносит счастье.
Это… это от господина, который…?
Не могу сказать. Меня просто просили передать, что они приносят счастье.
~~~
Согласно стандартной транспортной логистике, невозможно доехать на метро от «Монпарнас» до «Терн» — а это две пересадки — и далее до улицы Фобур Сент-Оноре меньше, чем за полчаса. Купить «Дом Периньон», которого не было в первом попавшемся магазине. И уволиться с работы. Поэтому он весь запыхавшийся, когда с бутылкой шампанского, лежащей в черном пакете, стоит в телефонной будке на площади Терн.
Добрый день, Эрик, мадам Клавель у телефона. Чем я могу вам помочь?
Принять заявление об уходе.
Простите?
Я больше не приду.
Что вы такое говорите?
Что слышите.
Но нельзя же вот так вот… по правилам, вы, как и все остальные, должны отработать еще месяц, а если вас уволили мы, то вы можете работать еще три месяца. И вы это отлично знаете.
Возможно… но мне надо уехать. Сегодня. Моя… мать больна.
Знаете что, вам нужно переговорить с руководством, но сегодня никого нет. Вам придется позвонить в понедельник. Что нам делать с вашим вечерним дежурством?
Не знаю. Может, Жан еще подежурит, он ведь хочет заработать денег. Мне нужно бежать. Поезд не ждет.
Согласно здравому смыслу, это невозможно, но зачем тратить время на пустые переживания? В три часа он стоит перед № 234. Сабатин точно бы сказала, что этот номер к счастью, по крайней мере, можно надеяться, что к счастью. Он не знает дверной код. Стучит к консьержке, которая выглядит довольно сонной. Или же она только собирается спать? Мадам Флёри?
Да, она говорила, что к ней должны прийти.
Подниматься через ступеньку по лестнице часто быстрее, чем ждать лифта; когда он звонит в дверь, время — четыре минуты четвертого.
Вы опаздываете, Эрик.
Да, мадам, но мне нужно было растормошить консьержку.
Ей был необходим массаж сердца?
Нет, только искусственное дыхание.
У мадам Флёри маленькие красные пятна на обеих щеках. В молодости, она, должно быть, была красива. И сейчас тоже. Просто она старая. Она посылает ему кокетливый взгляд.
Красное или белое?
Спасибо, я… я не пью в рабочее время.
Какой вздор, формально вы еще не приняты на работу.
