Фрэнки кивнул на умывальник и дверь рядом, закрытую. Расселл бесшумно подошел к умывальнику.
Худой мужчина в красном банлоновом свитере, сидевший за столом в центре, вынул изо рта «Белую сову» и положил в пепельницу. Отложил карты — рубашкой вверх, очень бережно. И сказал:
— О-ё.
Фрэнки покачал головой.
Открылась дверь туалета, и вышел Марк Трэттмен — зачесывая длинные седые волосы. Голова его была несколько вправо, и, причесываясь, он смотрел на аквамариновый ковер. Сказал:
— Ладно, вы…
Расселл сунул дуло тридцать восьмого ему под нос. Трэттмен поднял голову медленно. Мышцы у него на лице расслабились. Он посмотрел мимо Расселла и тридцать восьмого, в комнату. Увидел Фрэнки.
— Ага, — сказал Трэттмен. — Надеюсь, вы, ребята, соображаете, что делаете. Сейчас дам.
Расселл посмотрел на Фрэнки. Тот кивнул. Расселл опустил тридцать восьмой. Трэттмен прошел мимо к встроенному шкафу, открыл решетчатые дверцы. С пола поднял два «Самсонита». Попятился в комнату. Затем развернулся и дошел до той кровати, что стояла ближе к умывальнику. Положил чемоданчики на кровать. Расселл все это время вел стволом его перемещения.
— Можно теперь мне сесть? — спросил Трэттмен. Посмотрел на Расселла.
Расселл посмотрел на Фрэнки. Тот кивнул. Расселл перевел взгляд на Трэттмена. Кивнул. Трэттмен сел на вторую кровать. Руки сунул между коленей.
Расселл подошел к кровати. Тридцать восьмой переложил в левую руку. Правой открыл сначала один чемоданчик, потом другой. Оба набиты наличкой. Один чемоданчик Расселл закрыл. Другой оставил открытым. Выпрямился. Отошел на шаг. Кивнул Фрэнки.
Фрэнки подошел к столу что ближе всех к двери. Остановился у первого человека. В голубой водолазке. Седого, коротко стриженного. Фрэнки поднес обрез совсем близко к его лицу; перезажатые головки патронов пришлись как раз на уровень его глаз. Мужчина произнес:
— Не.
Трэттмен сказал:
— Ребята, не надо. У вас и так уже все башли.
Фрэнки сказал:
— Все из карманов. На стол.
Трэттмен сказал:
— Оставьте болвана в покое.
Расселл проворно шагнул вперед. Фрэнки отступил на шаг от мужчины в водолазке.
— Вас за это порешат, — сказал Трэттмен.
Расселл подошел совсем близко к Трэттмену. Стволом тридцать восьмого дотронулся до его подбородка. Остальные наблюдали. Фрэнки наблюдал за остальными. Расселл стволом вздернул голову Трэттмена повыше, поднажав тридцать восьмым. Голова задралась, а Трэттмен весь изогнулся дугой назад. Он оперся руками о постель за спиной. Глаза выпучились. Он не открыл рта. Когда он выпрямлялся на кровати, Расселл внезапно отвел тридцать восьмой. Трэттмен подался вперед. Сказал:
— Мне все равно, они…
Расселл ударил стволом тридцать восьмого — рубящим, Трэттмену удар пришелся в основание шеи у воротника. Трэттмен застонал, но удержался, не упал.
Вперед шагнул Фрэнки. Обрез он держал у самого лица мужчины в голубой водолазке. Тот наклонился вперед, не вставая. Вынул бумажник. Вытащил из него наличку и выложил на стол.
Пока мужчина в голубой водолазке все это делал, Фрэнки развернул стволы на следующего. На том была бледно-зеленая поло. Человек полез за бумажником.
— Тут есть два способа, — произнес Фрэнки. — Легкий и трудный. Легкий — это вы все возьмете и сделаете так, как вот этот парень. Трудный — мы к вам подойдем сами и прочее, а я от такого нервничаю. Его видите вот? — Фрэнки повел обрезанными стволами на Расселла. — Мне нормально — это вот совсем так, как ему нервно. Когда нервно
Никто ничего на это не сказал.
— Хорошо, — продолжал Фрэнки. — Мне тоже нравится. Чем меньше тех, кому не надо делать больно, тем лучше. В общем, не облажайтесь. Выгребайте все, не шумите, и никто не пострадает. Дело только в капусте.
Остальные мужчины вытащили бумажники и выложили деньги на столы. Двое сняли мокасины с латунными приблудами на подъеме, вытащили деньги и положили на столы. Один — в синей клетчатой рубашке — снял ремень, расстегнул молнию изнутри и вытащил четыре пятидесятки, сложенные вдоль. И тоже выложил на стол.
Фрэнки вернулся к двери. Расселл переходил от стола к столу, собирал деньги. Складывал их в открытый чемоданчик. Потом захлопнул его. Сунул тридцать восьмой себе за пояс. Взял по чемоданчику в руки. Фрэнки сделал два шага вперед. Расселл миновал его и остановился у двери.
— Я передумал, — сказал Фрэнки. — Он очень нервничает. Хочет уйти. Я этому парню ни в чем, блядь, не перечу. Не будем мы вас никак проверять. Вы очень умные. Не глупейте. Никто не умер. Не пытайтесь за нами гнаться.
Расселл открыл дверь и вышел. Быстро прошагал по террасе к лестнице. Поставил один чемоданчик, освободил правую руку и стащил с головы лыжную шапочку. Сунул ее в карман. Снова взял чемоданчик. Тихо спустился по лестнице с обоими в руках.
Фрэнки медленно водил стволами обреза из стороны в сторону, ощупывая всю комнату. Подождал он секунд сорок. Никто не пошевелился. Фрэнки стоял у самой двери.
Потом быстро открыл ее, попятился, захлопнул и подтащил к ней кресло. Подождал.
Шагнул прочь от двери. Сунул обрез под куртку. Быстро прошел по террасе. На ходу снял шапочку. Быстро спустился и прошел через всю стоянку. Расселл уже сидел в машине. Фрэнки забрался за руль и завелся. Не включая фар, «крайслер» быстро и тихо прокатился по выездной дорожке, под дубы и в темноту.
5
В пять минут третьего пополудни серебристый «торонадо», черная виниловая крыша, род- айлендский номер «651 ар-джей», проехал по Бойлстон-стрит и, плавно свернув на крайнюю правую полосу, пристроился перед изумрудно-белым «флитвудом», незаконно прибившимся на стоянку перед пабом «1776». Остановился «торонадо» напротив «Бригамз» — в одном корпусе от перекрестка с Тремонт- стрит.
Джеки Когэн в куртке из рельефной замши выронил «салем» на тротуар, наступил на окурок и сел в «торонадо». Захлопнул дверцу. Не взглянув на водителя, сказал:
— Бери вправо и пару кварталов.
На водителе была светло-серая рубашка из шотландки. И очень длинные белые волосы. Он выжал гидраматику.
— Не к суду, я понимаю? — уточнил он.
— Не, — ответил Когэн. — Просто здоровая яма. Вся строительная братия — только и всего. Там их обычно трое-четверо, сидят в машинах, греются. Не думай.
Водитель повернул направо по Тремонту.
