чтобы отдаться работе полностью. Мне кажется, он должен — обязательно должен — принять участие в деятельности «Воскрешения Два». Перед тем как вы пришли к нам, мне уже казалось, что никаких шансов для этого не представится. Но, когда вы изложили суть дела, я проследила за лицом Флориана, услышала все то, что он сказал. А ведь я знаю каждый нюанс его голоса. Я знаю его настолько близко, что, какими бы словами он что-либо не говорил, мне известно, что он чувствует на самом деле. Я слышала, как он сказал, что не отвергает полностью находок из Остиа Антика. Еще я слышала его слова о том, что он поверит в эти открытия только тогда, когда сможет увидать их лично. Я знаю Флориана, и мне известны признаки того, когда он просто пререкается и бузит, а когда к нему возвращается охота к жизни. Так вот, все эти признаки присутствовали. Однако, он был слишком зол, чтобы самому согласиться с этим.
— То есть, вы хотите сказать…
Валери одарила Ренделла своей редко появляющейся у нее на лице, печальной улыбкой.
— Я хочу сказать, что Флориан полностью доверяет мне и делится со мной всеми своими мыслями. Я могу повлиять на него, чтобы он делал практически все, что нужно мне. Так вот, я хочу, чтобы он сотрудничал с вами в «Воскрешении Два». И я верю, что, несмотря на всю свою гордость, он и сам желает того же. Я могу дать вам почти полную гарантию того, что он хочет того же. Но будет это, скажем, через неделю. Она будет нужна ему, чтобы встать на ноги. А уже после выздоровления он будет с вами — озлобленный, непрощающий, сопротивляющийся — но обожающий свое дело и делающий все, что только будет вам нужно. Он присоединится к вашей команде, даю вам слово. Спасибо вам за терпение… и… за пиво. Ну а теперь… будет лучше, если я уже побегу.
Уже значительно позже — найдя в Хемпстеде такси и напомнив себе, что следует позвонить Джеффрису и сообщить о том, что проблема с переводчиком-консультантом успешно решена — Ренделл раскрыл вечерний выпуск «Лондон Дэйли Курьер».
На первой странице его внимание привлек громадный заголовок:
МАРТИН ДЕ ФРООМ СОМНЕВАЕТСЯ В НЕОЖИДАННЫХ НОВОЗАВЕТНЫХ ОТКРЫТИЯХ
“НАМ НЕ НУЖНА ДРУГАЯ БИБЛИЯ”
ОН НАЗЫВАЕТ НОВЫЙ ПРОЕКТ «БЕСПОЛЕЗНЫМ И НЕУМЕСТНЫМ»
Под заметкой было написано, что она передана из Амстердама. Подзаголовок статьи гласил:
Эксклюзивный материал от нашего постоянного корреспондента Седрика ПЛАММЕРА. Первая из трех частей.
«Вот тебе и секретность», — подумал Ренделл.
Затаив дыхание, он просмотрел статью при слабом свете фонаря в салоне такси.
Пламмер сделал свое эксклюзивное интервью, переговорив с весьма популярным, революционно настроенным деятелем протестантской церкви, проживающим в Амстердаме преподобным Мартином де Фроомом. Знаменитый священник утверждал, что получил некую засекреченную информацию, говорящую о том, что готовится свежайший перевод Нового Завета, основанный на недавно сделанном археологическом открытии. Вскоре этот Новый Завет будет представлен публике международным синдикатом ведущих издателей, которые, тем самым, поддерживают самые застойные и ортодоксальные элементы системы разлагающейся мировой церкви.
«Нам не нужен еще один Новый Завет, чтобы религия была уместной в нашем меняющемся мире», — рассуждал де Фроом. — «Нам необходимы радикальные реформы в самой религии и церкви, которые бы преобразили духовенство, равно как и новые интерпретации Писаний, для того, чтобы религия вновь обрела какой-то смысл. В наше нелегкое время, чтобы иметь действительную ценность для человечества, вера требует чего-то большего, чем просто новые Библии, новые переводы, новые комментарии — пусть даже и сделанные на основе новейших археологических открытий. Вера требует рождения нового поколения Божьих Людей, которые бы сотрудничали совместно с остальными представителями человечества на этой земле. Так что давайте проигнорируем или даже объявим бойкот этой продолжающейся коммерциализации нашей Веры. Не нужна нам еще одна бесполезная и неуместная Святая Книга. Вместо этого, следуйте лучше посланию символического Иисуса, которое и так ведомо повсюду».
А далее шло еще и еще, все в таком же стиле.
Но нигде в статье не приводилось ни одного конкретного факта, никаких упоминаний про Остиа Антика, ни единого слова про «Воскрешение Два», ни разу не упоминался и Международный Новый Завет.
У преподобного Мартина де Фроома имелись только слухи, но, в то же время, статья эта была открытым объявлением войны церковному истэблишменту.
Ренделл сложил газету. Выходит, Уилер не преувеличивал необходимость службы безопасности. С теми силами, которые уже стоят за де Фроомом, будущий проект подвергался опасности. И сам будучи участником проекта, Ренделл почувствовал себя не в своей тарелке.
А потом новая мысль заставила его разволноваться еще сильнее.
Только что он решил привлечь для совместной работы в Амстердаме обозленного молодого человека по имени Флориан Найт. Если Мартин де Фроом был откровенным и открытым врагом «Воскрешения Два», то в лице Найта преподобный мог найти человека, ненавидящего «Международный Новый Завет» даже сильнее, чем он сам.
И еще. Пока что де Фроом еще не проник за границы внутренней защиты проекта. Но, если доктор Найт будет находиться в Амстердаме, радикальный реформист в любую минуту может обрести в его лице собственного Троянского коня.
Ренделл усиленно размышлял, что же ему следует делать.
В конце концов, он решил выжидать, следить и попытаться понять самому, останется ли Троянский конь пустой оболочкой или же сделается орудием разрушения того, что казалось Ренделлу его последней надеждой на свете.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СИДЯ НА СВОЕМ БОКОВОМ КРЕСЛЕ в реактивном лайнере KLM Dutch, Ренделл вовремя успел перегнуться через сидящую рядом с ним Дарлену, чтобы ухватить пробегающий далеко внизу образ голландской столицы. Амстердам представился ему ржаво-серой шахматной доской не правильной формы с площадями, занятыми остроконечными башнями и похожими на ваньку-встаньку домами, шахматной доской, где границы между клетками были отмечены блестящими линиями старинных городских каналов.
Как-то раз, в давние-давние времена, еще с Барбарой, Ренделл уже бывал в Амстердаме — всего пару дней — и осматривал его по кем-то установленному стандарту, без должного терпения: самая главная площадь, которую называли Дам; торговый квартал Кальверстраат, дом Рембрандта и картины Ван Гога в «Стеделийк Мусеум».
И теперь, сидя в своем кресле, Ренделл высматривал, что же может ждать его в это новое возвращение, обещающее ему новую жизнь. Даже чувство давящей, томительной угрозы, испытанное им по прочтении вчерашней лондонской газеты — интервью, сделанного неким Пламмером с внушающим страх преподобным Мартином де Фроомом — прибавляло к прибытию в этот город оттенок неуверенности и скрытой опасности, но вместе с тем — и возбуждения. На пространствах проплывающей внизу шахматной доски втайне друг от друга действовали две антагонистичные силы, одна против другой: правоверные легионы «Воскрешения Два», собранные для того, чтобы спасти и укрепить существующую веру, и революционер по имени де Фроом, желающий исподтишка убить живого Иисуса Христа и свергнуть с пьедестала существующую почти два тысячелетия церковь.
Ренделл внутренне посмеялся над собой за то, что вот так просто разделил все на черное и белое, на дурное и доброе. Но, тем не менее, он решил оставаться лояльным к собственному клиенту, как поступал всегда.
Ему было интересно, читали ли Уилер и все остальные статью Пламмера на первой полосе, и какова была их реакция. Размышлял он и про то, стоит ли упоминать об этом интервью, когда Уилер встретит их в аэропорту Схипхол. Но потом решил, что нечего терять время. Понятно, что все они про статью Пламмера уже знали.
