Маша. Эх ты, «своя голова, своя голова»!.. Что ж ты своей головой…
Колька
Оба посмотрели влево и, быстро перебравшись через забор, убегают. Слышен голос вожатой: «Валерий! Валерий!» Слева появляется вожатая. Несколько секунд стоит, оглядываясь по сторонам. Из-за старых парт высунулся Валерий, увидел вожатую, выходит к ней.
Валерий. Я тут!
Иванова. Валерий! Ты еще здесь? Я просто изнервничалась вся. Думала, случилось что-нибудь.
Валерий. Я не мог раньше. Они все время тут были. Вы их только что спугнули.
Иванова. Кого?
Валерий. Да Снегирева и эту.
Иванова. Опять Снегирев! Так я и знала!
Валерий. Тут такие дела, Лидия Михайловна!..
Иванова
Валерий
Иванова
Валерий. Подпольная организация. Как в двадцать третьей школе. «Тотр» этот самый. «Тайное общество троечников». А Снегирев у них главарь.
Иванова. Постой-постой, Валерий. В двадцать третьей, там ведь что-то вроде тимуровской команды было. Они пенсионерам помогали. Может, наши тоже?
Валерий. Что — наши тоже?
Иванова. Ну, тимуровцы.
Валерий. Я не знаю, что там было в двадцать третьей — тимуровцы или не тимуровцы, — дело-то не в этом. Какая разница, чем они занимаются. Главное, что такая организация существует. Тайная. В двадцать третьей школе за это вожатую с работы сняли, а председателю совета дружины выговор закатили по комсомольской линии.
Иванова
Валерий
Иванова. О чем?
Валерий. Как организовать избиение членов совета дружины.
Иванова. Не может быть!
Валерий. Как же не может быть, когда я сам все слышал. Снегирев еще и не то может — это же отпетый тип. Он из этой исаевской компании. Исаев ему даже деньги платит.
Иванова. Деньги? За что?
Валерий. Известно за что… За что жулье друг другу деньги дает…
Иванова. Господи! Это какой-то кошмар… Много у них народу, в этой шайке?
Валерий. Не знаю. По-моему, всю школу опутали… И главное, хорошие ребята к ним на удочку попались! Дранкин, Канарейкина.
Иванова
Валерий. Ну да.
Иванова
Валерий. Ну, у этой просто со Снегиревым любовь. Вот она и бегает к нему по вечерам на свидания.
Иванова. Ужас! Ужас какой-то! Что же теперь делать? Просто ума не приложу!
Валерий. Да чего тут раздумывать? Гнать их надо из школы.
Иванова. Да-да. Гнать! Гнать без сожаления.
Валерий. Завтра же соберем совет дружины, пригласим директора, завуча, Василия Михайловича, как секретаря парторганизации, и все расскажем.
Иванова. Ты с ума сошел! Совет дружины. Директора… Это же всему городу станет известно.
Валерий. Ну, а что поделаешь? Все-таки мы же сами раскрыли.
Иванова. Нет-нет, так нельзя. Шум поднимется. Тогда не станут разбирать, сами или не сами. Нет, нет, нет. Надо, чтобы все тихо… Что-то такое придумать…
Валерий. Что тут придумаешь?
Иванова. Что-то надо… Ах, какая неприятность!.. Я бы этого Снегирева просто…
Валерий
Иванова. Что — Снегирева?
Валерий. Ну, это самое…
Иванова
Валерий. Да что тут думать! И так все ясно.
Иванова
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Тот же уголок школьного двора, что и в первом действии. Но выглядит он по-иному. Старые парты разобраны на доски. На том месте, где они лежали, появились столбы будущего гаража. Тут же, прямо под открытым небом, стоит верстак. Калитка, которая раньше была заколочена, теперь открыта.
Сергей Руденко возится около верстака. Выбрал подходящую доску, положил ее на верстак. Начал строгать. В калитку входит Иванова. Подойдя к верстаку, она останавливается и некоторое время молча смотрит на Сергея.
Сергей
Иванова. Видались сегодня. У завхоза, когда инструмент брали.