однако она заявляла, что с ними слишком много возни. Но после бегства мужа она отрастила их.
— Я не стригла волосы с тех пор, как ты уехал… — сказала она, но тут же прикусила язык.
— Да, они у тебя очень длинные. София судорожно сглотнула.
— Итак, Макс, что привело тебя в Лондон?
В его глазах вспыхнули искорки едва сдерживаемого гнева, и Софию обдало жаром.
— Ты отлично знаешь, что именно привело меня сюда. Нам нужно кое-что обсудить с глазу на глаз. Я заеду к тебе завтра утром.
Черт бы его побрал! По какому праву он говорит с ней таким тоном? Разве у него остались на нее какие-то права?
София вскинула подбородок.
— Завтра утром меня не будет дома, — холодно заметила она.
Макс прищурился:
— Я буду у тебя в десять.
— На десять у меня запланированы визиты.
— В таком случае я приеду в девять. Мы можем поговорить за завтраком.
София нахмурилась, а на губах Макса появилась ледяная улыбка.
— Ты думала, что я шутки с тобой буду шутить? — спросил он. — Если ты надеялась на мою снисходительность, то ты просчиталась. Я не люблю, когда мне угрожают.
— Я надеялась, ты незамедлительно дашь мне ответ, но не рассчитывала на твой приезд. Кроме того, я тебе не угрожала. Я просто высказала свое намерение. Дала тебе, так сказать, обещание.
— Мне не нравятся подобные обещания.
— Как бы то ни было, но завтра ты все равно не сможешь ко мне приехать. В девять часов утра меня уже не будет дома.
Макс поднял бровь:
— Ты кое о чем забыла.
— О чем же?
— Я тебя хорошо знаю. Ты не любишь рано вставать и всегда долго лежишь в постели.
Голос Макса звучал вкрадчиво, он как будто обволакивал Софию и таил в себе одновременно и угрозу и обещание неги.
Джон снова кашлянул:
— Гм… послушайте, может, мы… — пробормотал он и беспомощно взглянул на сестру.
— Я… я… — пролепетала София. Проклятие! Что она могла возразить Максу? Кроме того, рано или поздно ей все равно придется встретиться с ним лицом к лицу. — Ну хорошо, встретимся за завтраком. Но предупреждаю, я завтракаю очень рано!
Макс прищурился:
— Во сколько?
София хотела сказать «в шесть», но вовремя одумалась. В такую рань она вряд ли поднимется.
— В восемь, — наконец ответила она.
Это было на четыре часа раньше, чем она обычно садилась за стол. Ее слуги будут в шоке.
— Отлично, в восемь часов я буду у тебя.
Он снова взял ее руку и поцеловал, однако на этот раз сделал это столь пылко, что его горячие губы, казалось, прожгли тонкую ткань перчатки.
У Софии перехватило дыхание, ее колени дрожали. После стольких лет одиночества, слез, страданий, попыток забыть его, вытеснить любовь из сердца с помощью гнева и ярости этот негодяй все еще имел над ней огромную власть! Одним прикосновением он приводил ее в трепет. Нет, это никуда не годится!
В этот момент раздался громкий возглас леди Нили. Что-то случилось с застежкой ее браслета. Макс с видимой неохотой выпустил руку Софии и направился к хозяйке дома.
— Если хочешь, мы немедленно уедем, — сказал Джон сестре, как только виконт отошел от них. — Я уверен, нас правильно поймут.
Однако София была убеждена, что их наоборот никто не поймет. Или, вернее, окружающие сделают вид, что понимают их, и даже выразят свою поддержку, но потом будут шушукаться и посмеиваться за их спиной. София прекрасно знала, что люди на самом деле думают о брошенных женах. Они испытывают к несчастным супругам чувство жалости и превосходства, а София не желала, чтобы ее унижали жалостью.
— Где это видано, чтобы Трокмортоны робели перед Хэмптонами? — вскинув подбородок, сказала она. — Ты хочешь, чтобы я без боя покинула поле битвы? Этому не бывать!
Джон поправил узел галстука с таким видом, как будто ему стало трудно дышать.
— Как ты думаешь, Макс согласится аннулировать брак?
— Согласится. Но за это придется заплатить.
Джон с беспокойством взглянул на сестру:
— И какова же будет плата?
— Я бы тоже хотела это знать, — мрачно ответила София.
Глава 2
На следующее утро, войдя в просторную приемную своей конторы, мистер Причард увидел стоявшего у окна посетителя. Широкие поля надвинутой на лоб шляпы бросали густую тень на его лицо.
— Простите, чем могу служить? — спросил мистер Причард, пытаясь скрыть свое удивление.
В столь ранний час к нему редко заходили клиенты. Посетитель повернул голову, и Причард шагнул ему навстречу:
— Милорд, это вы?! Когда вы приехали? Я и не знал, что вы…
Поверенного прервал громкий смех виконта. Мрачное выражение его лица никак не вязалось с таким бурным проявлением веселья. Истерли снял шляпу.
— Я пришел сюда как раз для того, чтобы известить вас о своем возвращении. — Он широко раскинул руки: — Примите в свои объятия блудного сына!
В последний раз поверенный виделся с виконтом несколько лет назад в Италии, где тогда жил Истерли. С тех пор тот сильно переменился — похудел и вместе с тем раздался в плечах. В его чертах появилась жесткость, которую подчеркивали тонкая линия крепко сжатых губ и мрачная складка между бровями. Столь суровое выражение лица не очень подходило тридцатидвухлетнему человеку. Впрочем, виконту многое довелось пережить на своем веку.
Мистер Причард вдруг вскипел от негодования.
