Хочу повторить, что при всем моем уважении к участникам современного мужского движения я не жду от него больших успехов. Уже сейчас некоторые его аспекты кажутся мне несерьезными или устаревшими; наверное, я отношусь участникам мужского движения несправедливо, но, несомненно, внутренние силы этого движения истощаются. Я уверен, что коллективные изменения начнутся лишь после того, как изменится достаточно большое число конкретных мужчин. Изменение фокуса нашей культуры будет зависеть от того, на какой уровень мы можем вывести процесс самоисцеления.
Надежда на это очень слаба, но она более реалистична, чем простое ожидание внезапных сдвигов в коллективном сознании. Я полагаю, мужчины будут по-прежнему ощущать гнет традиционных предписаний Сатурна. Их по-прежнему будут призывать пожертвовать своей душой и телом ради материальных благ. От них по-прежнему будут ждать молчаливого согласия на поддержку и укрепление патриархальных ценностей, а значит, отчуждения от себя и от других мужчин. И они по-прежнему будут нести внутри ярость И скорбь вплоть до своей ранней смерти. Но я, по крайней мере, надеюсь на то, что отдельные мужчины постепенно будут приходить к осознанию происходящего, спасая себя и помогая спастись другим. Может быть, некоторые из них даже станут мудрыми старейшинами, которые так нужны всем нам.
Ниже перечислены семь шагов к самоисцелению, а далее мы более подробно обсудим каждый из них.
Вос-становите в памяти потерю отца.
Рассказывайте тайны.
Ищите наставников и учите других.
Рискните полюбить мужчин.
Исцелитесь сами.
Вернитесь из своего душевного странствия.
Участвуйте в «революции» — процессе радикальных изменений.
Если мы станем изучать свою сущность с точки зрения пола, наше отношение и к родному отцу, и к племенным старейшинам станет более критичным. Но еще со времен индустриальной революции и миграции значительной части населения в города, то есть более двухсот лет тому назад, большинству мужчин пришлось оторваться от своих корней: от своего дома, от своего дела и от собственной души. Повышение уровня экономической свободы потребовало от них адаптировать свою энергию к социальным ролям, позволяющим получать прибыль, но в то же время и наносящим душевные травмы.
Такие травмы вызывали у мужчин печаль и причиняли им мучительные страдания, и они, сами того не осознавая, наносили травмы своим сыновьям. Подобно трагическому заклятию в греческой драме, травмы переходили из поколения в поколение. Только мужчины, сумевшие осознать такие исторические травмы, увидеть их в своей родословной и вос-становитъ себя, то есть исцелить внутреннее расщепление, могут преодолеть историческое бремя Сатурна. Немногие из нас могут более драматично выразить свое переживание жизни с травмированным отцом, чем это сделала Шарон Олдс в своем стихотворении «Сатурн»:
Поэтесса продолжает описывать, как ее отец пожирает одного своего ребенка за другим. Она уверена, что
Сыновья часто видят, как их отцы страдают под бременем Сатурна; видел и я, как мой отец, отработав неделю на конвейере, брал в выходные лопату и разгружал машины с углем, заполняя им бункеры соседей. Многое мы тогда принимали как должное: еду на столе, арендную плату, новые ботинки. В стихотворении «Эти зимние воскресенья» Роберт Хайден вспоминает о том, как тяжело приходилось его отцу в борьбе за выживание, и одновременно’ о своей наивности и безразличии к его переживаниям. С болью в сердце он вспоминает:
Такими были наши отцы; они были травмированы больше, чем мы можем себе представить. У них не было альтернативы и внутреннего эмоционального позволения быть самими собой; несомненно, они были одиноки. Нам не нужно стыдиться своей печали, вызванной их нелегкой долей.
Печаль по своей сути честна. Она ценит то, что было утрачено навсегда или чего уже никогда не будет. Во всяком случае, мужчины несут свое бремя чаще всего как депрессию, которую они могут даже не осознавать. Депрессия — тупик для жизненной силы; как бы глубоко мы ни подавляли переживания, вызванные потерей отца, психика об этом знает и заставляет нас нести в себе это обременяющее нас чувство. Печаль — открытое воспоминание, и хотя она в данный момент не вызывает хороших ощущений, благодаря искренности переживаний она очищает и исцеляет. Депрессия может насильно погрузить нас в глубину мрака, независимо от степени нашей активности во внешнем мире. Под ее тяжестью могут поблекнуть даже самые радостные моменты в жизни.
Один мужчина, биржевой брокер, сам загнал себя так, как однажды загнал себя его отец. Он не умел отдыхать. Все выходные он проводил на работе. У отца была только одна ценность в жизни — его работа, поэтому; чтобы заслужить одобрение своего отца, он работал на пределе своих возможностей. Даже после смерти отца его образ сохранял сильный эмоциональный заряд и по-прежнему вовлекал брокера в гонку. Даже когда он достиг более высокого по сравнению с отцом материального положения, он не мог остановиться. Наконец после двух лет терапии брокер решил перестать работать по выходным и впервые за все время пришел на могилу отца. Там он рыдал, оплакивая ту нежность и то одобрение, которых никогда не получал от отца. Его слезы и печаль позволили ему начать движение вперед в своей жизни — в жизни, которую он вообще едва знал из-за того, что она для него была предопределена тенью Сатурна уязвленного и уязвляющего отца.
Подавленная печаль вызывает депрессию; тем же эффектом обладает не находящий выхода гнев. Гнев — естественная рефлекторная реакция организма на травму. Однажды у меня был пациент, который случайно обмолвился, что вовлек своих сыновей в отношения инцеста. Они даже помогали ему, а он таким образом утверждал себя. Я чувствовал, как у меня нарастает гнев и одновременно сочувствие к мальчикам, искавшим отцовской любви и отцовского прикосновения, а нашедшим предателя, который воспользовался
