замужества, но и за отца Келли не потрудилась выйти замуж. У нее сразу возникло искушение заставить его поверить в это, но затем она поняла, что обязана ради дочери сказать ему правду.
— Не хочешь ли ты узнать, сколько лет моей дочери? — спросила Люси.
Он пожал плечами.
— Зачем?
— Ей пятнадцать лет, Скотт, — сказала Люси, глядя ему прямо в глаза. — Хочешь знать, когда она родилась? Третьего июля 1980 года, в день автокатастрофы. — Она испытывала удовольствие, видя, как безразличие на его лице сменялось недоверием. — Ты очень сообразительный, так что все поймешь. Ну а когда тебе будет что сказать, позвони мне.
Она вошла в дом, с шумом захлопнув дверь.
«Ты очень сообразительный, так что все поймешь». Что, черт возьми, это могло значить?
Бормоча проклятья, Скотт направился к машине, сел в нее и уставился на дом, словно ожидая, что Люси выйдет и все сама объяснит. Что она затеяла? Уж не пыталась ли выдать эту девочку за его дочь? Неужели она совсем потеряла совесть?
«Ребенок не пережил автокатастрофы. Родился мертвым», — вспомнились слова отца.
Скотт запустил пальцы в волосы и потряс головой, словно хотел убедиться, что она еще на месте и способна мыслить. Если бы он не был так зол, то вернулся бы и потребовал объяснения. К тому же он не желал доставлять Люси удовольствие убедиться в том, что потрясен. Он включил зажигание и отъехал от дома, наблюдая за ним через зеркало заднего обзора и размышляя над тем, не сошла ли с ума Люси.
Скотт полчаса кружил по городу, обдумывая их разговор. Неужели она надеялась заставить его поверить, что ребенок его? Или нужда в деньгах толкала ее на это? Он бесцельно ездил по городу еще какое-то время, пока не оказался у дома друга.
Джим Берк был администратором городской больницы Шейд-Три и настоящим его другом. Он не был местным, приехал из Техаса, но все относились к нему так, словно он родился и вырос в Шейд-Три. Джим давно овдовел и имел двух взрослых детей.
На настойчивый звонок Скотта дверь через минуту открылась.
— Скотт? Каким ветром занесло тебя сюда? — спросил Джим. — Можешь не извиняться, — добавил он, явно испытывая радость от его появления. Джим был одет в темные спортивные штаны, белую рубашку и свободный вязаный свитер. В руке он держал томик Диккенса.
— Я не помешал тебе? — спросил Скотт, заранее зная ответ.
Джим был на десять или двенадцать лет старше его, но все свободное время проводил уткнувшись носом в книгу.
— Конечно, нет. Пойдем в кабинет и выпьем по глотку бренди. Откровенно говоря, ты выглядишь так, что это тебе не помешает. Что случилось, дружище?
Скотт ждал, пока он не наполнил стаканы и не сел.
— Мне нужна твоя помощь, Джим, — сказал он, и в голосе его прозвучало отчаяние.
— Звучит серьезно.
— Дело касается девушки по имени Люси Одам. Предположительно она родила мертвого ребенка в 1980 году. Точнее, третьего июля. Мне бы хотелось узнать детали.
Джим удивленно вскинул брови.
— Ты ведь знаешь, что эти сведения конфиденциальны и составляют врачебную тайну.
— Я бы не обратился к тебе, если бы это не было очень важно.
Джим задумался. Минуту спустя он взял телефон и набрал номер.
— Соедините меня с регистратурой, пожалуйста. — Ожидая ответа, он ободряюще улыбнулся Скотту. — По ночам у нас дежурит только одна девушка, так что придется подождать. — Он взял стакан с бренди и сделал глоток. — Алло? Говорит Джим Берк. Это Сьюзи? Привет, Сьюзи, как тебе работается в ночной смене?
Пока Джим болтал по телефону, Скотт беспокойно ерзал в кресле, затем выпил бренди, но никак не мог скрыть свое нетерпение.
— Сделай мне небольшое одолжение, Сьюзи, — сказал Джим, по привычке растягивая слова, и подмигнул Скотту, давая понять, что и он способен быть обворожительным, когда представится случай. — Найди старые регистрационные карточки и проверь, нет ли среди них карточки Люси Одам. — Он посмотрел на Скотта. — Пишется О-д-а-м?
Правильно, Сьюзи, Одам. Речь идет о третьем июля 1980 года. Эта женщина, вероятнее всего, родила мертвого ребенка. Мне нужно подтверждение этого факта, если ты его найдешь. Да, я дома. — Он повесил трубку. — Она позвонит, как только сможет. — Подняв стакан, Джим посмотрел на Скотта. — Что происходит, приятель?
Скотт колебался, не зная, стоит ли рассказывать ему всю правду, но тут же напомнил себе, что Джим — его самый близкий друг и никогда не выдаст доверенный ему секрет.
— Помнишь, я однажды рассказывал тебе, что попал в серьезную автокатастрофу сразу после окончания школы?
— Да, это было большое несчастье.
Скотт кивнул головой.
— Водитель, что врезался в мою машину, был пьян. Он умер на месте. Меня и мою подругу отвезли в больницу. Понимаешь, она была в положении.
— Люси Одам?
— Верно. К счастью, она отделалась несколькими переломами. Я же целый месяц был в коме, и врачи уже не надеялись, что я выживу.
— И ребенок родился мертвым?
— Мне так сказали. Теперь, пятнадцать лет спустя, Люси вернулась. У нее есть дочь, и Люси заявляет, что отец девочки я.
— Кто сказал тебе, что ребенок родился мертвым?
— Мой отец.
— Он мог обмануть тебя?
Скотта этот вопрос явно обескуражил.
— Хотел бы я знать ответ на этот вопрос. Он был против моей женитьбы на Люси и, думаю, мог бы пойти на что угодно, чтобы помешать нашему браку. Положим, он обманул меня, но как тогда ему удалось заставить молчать весь медперсонал?
— А почему ты решил, что их заставили молчать? — удивился Джим.
— Но ведь никто ничего другого мне не говорил, даже не намекал. — Скотт задумался. — Черт возьми!
— Что-то вспомнил?
— Буквально через несколько дней после того, как я вышел из комы, отец настоял, чтобы меня перевезли домой. Ты знаешь, какой у нас просторный дом. Одну из комнат отец велел переоборудовать в палату, нанял медсестер и врачей.
— Включая физиотерапевта, на которой ты позже женился, — добавил Джим.
— Да. — Скотт в задумчивости помолчал. — Я думал, что он перевез меня домой, чтобы я скорее выздоравливал в домашней обстановке. Мне и в голову не приходило, что он хотел что-то скрыть от меня.
— Если повезет, то через несколько минут ты будешь знать, скрывал ли он что-нибудь или нет, — сказал Джим.
Они сидели, молча попивая бренди и не спуская глаз с телефона.
Наконец он зазвонил, и друзья одновременно вскочили. Джим поднял трубку.
— Ну и дела, Сьюзи! Как быстро ты со всем справилась! — Он взял лист бумаги и стал что-то
