Была суббота. Скотт сидел в своем рабочем кабинете и просматривал недельный отчет о работе на заводе, но никак не мог сосредоточиться на цифрах. По воскресным дням он обычно не появлялся на заводе, однако сегодня ему не сиделось дома из-за охватившего его беспокойства.
Прошлую ночь Джеф провел у какого-то друга и собирался вернуться домой лишь к вечеру. А ему так хотелось повидать мальчика. Последнюю неделю он жил у него, поскольку Эми уехала на конференцию, а завтра он опять вернется к матери.
Они с Эми совместно осуществляли опеку над сыном, а выполняя финансовые обязательства, Скотт всегда был щедрым. Он оплатил расходы на строительство нового дома в престижном районе, чтобы сын и бывшая жена жили с комфортом. Он считал себя обязанным сделать это за все то хорошее, что Эми дала ему.
Скотт был потрясен, когда через пять лет замужества Эми попросила его дать ей развод. Он никак не мог понять, почему она решила уйти? Он не сомневался, что был хорошим мужем и отцом, но Эми заявила, что этого недостаточно. Она хотела от него любви и страсти. Какое-то время он пытался придать их отношениям любовную окраску, но она скоро поняла, что сердцем он не с ней.
— Ты не любишь меня, Скотт, — говорила она. — Никогда не любил. Ты все еще не можешь забыть Люси. Давай разойдемся, пока остаемся друзьями.
К счастью, они и по сей день сохранили дружеские отношения. У них бывали разногласия, в основном из-за Джефа, но они быстро приходили к согласию. Скотт отлично понимал причину их дружелюбия: когда мужчина равнодушен к женщине, никакие ее слова и поступки не могут глубоко ранить его.
Вот почему появление Люси напугало его. Это грозило нарушить привычный мирный ход его жизни. Она все еще волновала его, он желал ее теперь гораздо сильнее, чем в свои семнадцать лет. Однако в его чувствах к ней появилось то, чего не было раньше. Он перестал доверять ей.
Скотт оторвал взгляд от бумаг, когда в дверь постучали.
— Войдите, — крикнул он и буквально подпрыгнул в кресле, когда в приоткрытую дверь просунулась голова Люси Одам. В эту минуту он испытал суеверный страх, словно мысль о ней сверхъестественным образом на его глазах обратилась в плоть. «Колдовство тут ни при чем, — успокоил он себя, — просто я слишком много думаю о ней в последнее время».
Скотт встал, непроизвольно проведя ладонями о джинсы. Только тогда он ощутил, что ладони влажные.
— Люси?
— Я помешала тебе?
«Что за странный вопрос», — подумал он. Впрочем, Люси ведь представления не имеет, что всю прошедшую ночь он пролежал без сна, думая о ней, представляя, как она, приподняв красную юбку — ту самую, что он видел на ней в санатории, — садится на него верхом. Эти видения озадачили его, и Скотт пришел к выводу, что противоречивые чувства, которые он испытывает к ней, не мешают ему желать ее в постели.
— Я принесла своей маме лекарства, которые она забыла утром, — сказала она. — Могу я поговорить с тобой?
Лекарства были не единственной причиной, по которой Люси оказалась на заводе. Она решила рассказать ему о Джефе и Келли.
— Входи.
Она медленно подошла к столу.
— Это займет всего минуту.
Скотт посмотрел на нее. Она была одета в узкие джинсы и белый свитер. Рост у нее был выше среднего — пять футов и семь или восемь дюймов, но при этом она не походила на тонких как тростинка фотомоделей, что бросались в глаза с обложек журналов, выставленных в киосках супермаркета. Вид у нее был свежий, изгибы тела мягкие и очень женственные. Он представил, как ласкает ее кожу, цвета меда, как погружается в нее так глубоко, что у Люси перехватывает дыхание, и она вскрикивает. Что было в ней такого, отчего у него в первое мгновение возникало желание заняться с ней любовью, а в следующую минуту сделать ей больно? Уж не сходил ли он с ума?
Люси, увидев смену выражений на его лице, встревожилась.
— Скотт! С тобой все в порядке?
— Чего ты хочешь? — спросил он сурово.
Она удивленно подняла брови. Скотт явно был в дурном настроении и, видимо, не испытывал желания разговаривать с ней. Она подошла к креслу, стоявшему перед его столом.
— Могу я присесть?
Он кивнул и тоже сел.
— Перейду прямо к делу, — сказала она. — Тебе известно, что у твоего сына есть подружка?
Скотт посмотрел на нее с недоумением, не понимая, какое это имеет отношение к ней.
— Джеф упоминал, что ему нравится какая-то девочка из школы, но я не расспрашивал его. Уверен, что он сам все расскажет, когда посчитает нужным. А почему, собственно говоря, тебя заботит мой сын?
— Его подружка — Келли. Наша дочь.
— Да? — Скотт провел рукой по волосам, затем передернул плечами. — Господи, они еще совсем дети. Какое имеет значение, что они встречаются?
— Думаю, ничего нет хорошего в том, что они вообразили себя влюбленными. Представляю, как они будут смущены, когда узнают правду. Ребята в школе начнут дразнить их.
— И насколько они близки? — поинтересовался Скотт.
— Он провожает ее в школу и из школы, они подолгу болтают по телефону.
— Следовательно, ты предлагаешь, чтобы мы вмешались в их отношения, пока дело не зашло слишком далеко?
— Совершенно верно. И мне кажется, что мы вместе должны рассказать им правду. В городе есть кафетерий. Мы можем встретиться там сегодня вечером и все открыть. Если, конечно, ты готов к этому.
Скотт немного нервничал, представляя свою первую встречу с Келли, но понимал, что поступит честно, открыв ей правду. Захочет ли она после этого поддерживать с ним отношения, пусть решит сама, хотя он надеялся, что ее решение будет положительным.
— Ты обдумала, что мы скажем? — спросил он.
— По-моему, главное — быть честными и откровенными.
При этих словах Скотт неожиданно улыбнулся.
— Немного поздно, Люси, не так ли? Я имею в виду, что девочке уже пятнадцать лет. Не думаю, что ты ей рассказывала обо мне, даже если действительно считала меня умершим.
— Нет, рассказывала. Я сказала ей, что ты умер, как и думала сама. Если я упустила кое-какие детали, то на это у меня были свои причины. В то время я считала их достаточно вескими.
Он встал и оперся руками о стол.
— А тебе не приходило в голову, были ли они вескими для Келли?
— Конечно, приходило. Но ты не можешь упрекнуть меня в том, что я держала ее в полном неведении.
— Что конкретно ты рассказала ей?
Люси какое-то время сидела молча, теребя край свитера.
— Что мы были женаты совсем недолго…
— Еще одна ложь.
— Я не хотела, чтобы она узнала, что родилась вне брака. Разве это плохо?
— А как ты объяснила, что вы обе носите твою девичью фамилию?
— Просто сказала, что вернулась к девичьей фамилии после твоей смерти, чтобы не мучиться от постоянных напоминаний о тяжелой утрате.
На застывшем, как маска, лице Скотта не отражалось никаких эмоций.
— Продолжай.
