— Нет.
Он не собирался задавать этот вопрос первым. Он не должен был чувствовать облегчение, он не был лицемером. Он пришел сюда по делу, и только. Усилием воли Макс оторвал взгляд от ее покачивающихся бедер и переключил внимание на обстановку. Дверь тихонько щелкнула, закрывшись за ней.
Комната была немного старомодной и очень чистой, почти стерильной. Насколько Макс помнил, когда-то комнаты Джиллиан были завалены газетами, журналами и книгами. Похоже, все изменилось. Его бабушка одобрила бы подобную комнату. Звуки музыки и запах кофе определенно шли не отсюда. Макс бросил «Сисайд газетт» на столик статьей вверх, чтобы напомнить себе о цели своего визита.
Джиллиан вернулась быстро. Она переоделась в обтягивающие брюки и зеленую футболку, под которую, к облегчению Макса, надела бюстгальтер. Густые волосы она собрала в высокий конский хвост и выглядела готовой к битве, как героини компьютерных игр, в которые они любили играть. Слабая дрожь предвкушения прошла по его телу.
— Твоя статья в сегодняшнем номере…
Именно за этим он пришел сюда — поговорить о статье, а вовсе не узнать, как она жила все эти годы и согласится ли поужинать с ним сегодня. Макс собрался с мыслями. Ее небрежность однажды обманула его, заставила поверить, что она, как и он, не думает о более близких отношениях и совместном будущем. Макс был из тех людей, которые учатся на своих ошибках.
Джиллиан присела на краешек другого кресла. Ее лицо было непроницаемо. Что ж, он не собирался отказываться от удовольствия пободаться с ней только потому, что они по разные стороны баррикад.
— Твоя статья — клевета, — сказал Макс, наклоняясь к ней.
— Вовсе нет. — Она с улыбкой покачала головой. — Это мое мнение, подкрепленное проверенными фактами.
— Ты считаешь фактом утверждение, что Рейф Кэмерон — злобный мальчишка, выросший в злобного мужчину, у которого есть деньги, чтобы творить свои злобные дела?
— Не я его так назвала, это цитата.
— Слова существующего на самом деле человека?
— Конечно. Если Эмма Уорт достаточно реальна для тебя.
Макс стиснул зубы. Отец Эммы, Рональд, основал «Уорт индастриз», в городе его уважали, и когда пару месяцев назад Джиллиан сослалась в своей статье на его дочь, горожане навострили уши. Максу удалось снова привлечь внимание к светлой стороне деятельности Рейфа, особенно к «Надежде Ханны», его благотворительному фонду. Он привлек к этому делу друга Рейфа и его сводного брата Чейза — музыканта Уорда Миллера. Его участие было воспринято общественностью с энтузиазмом, переговоры с некоторыми другими знаменитостями были в разгаре, однако дорожащие своей репутацией звезды очень осторожно подходят к тому, с кем связываются. Статьи Джиллиан могли отпугнуть их, даже не имея под собой оснований.
— Хорошо, Эмму ты назвала прямо, но твой сегодняшний источник…
Макс с сомнением пожал плечами.
— Эмма настояла на том, чтобы я упомянула ее имя, — она считала, что это придаст вес статье. Мой нынешний источник по-другому смотрит на вещи. Я согласилась на его требования, но это не значит, что ему нельзя доверять.
Макс откинулся на спинку кресла и оценивающе оглядел Джиллиан:
— Ты играешь с огнем, Джиллиан. Наши адвокаты изучат каждое твое слово.
— Пожалуйста.
Она вздернула подбородок, и Макс поймал себя на том, что жадно скользит взглядом по ее волосам, коже, фигуре. Он вспоминал все, что ему так нравилось в ней, и особенно ум и страсть, переплетающиеся в ее глазах. Он не позволит себе отвлекаться на ее красоту, хотя не может не признать, что все в нем всколыхнулось от одного взгляда на нее. Он не встречал никого подобного ей ни во время, ни после их отношений, и буря эмоций, которую она по-прежнему вызывала в нем, была сейчас очень некстати. Макс пристукнул кулаком по газете, напоминая себе, зачем пришел.
— Ты напрасно мутишь воду. «Кэмерон энтерпрайзес» много вкладывает в «Надежду Ханны» и в грядущий концерт, и у нас есть что предложить городскому сообществу. Благотворительность очень помогла бы городу, если бы ты перестала отпугивать от нас людей.
Он определенно не собирался убеждать ее, что деятельность «Кэмерон энтерпрайзес» направлена исключительно на благо общественности, а Рейф занимается благотворительностью не только для того, чтобы заработать себе хорошую репутацию и обеспечить приятие его методов, пока его планы не будут реализованы.
— Я считаю, что мои статьи делают доброе дело, — сказала Джиллиан. — Жители Виста-дель-Мар напуганы и раздражены, они не верят в то, что правление Кэмерона принесет им что-то хорошее.
— Мне кажется, что ты позволяешь своей личной неприязни влиять на профессиональную деятельность.
— Здесь нет ничего личного.
— Значит, ты не стремишься таким образом подобраться ко мне?
Она коротко неподдельно удивленно рассмеялась:
— У тебя мания величия, Макс.
— Вот как?
— Конечно. Если я озвучиваю вопросы, которые все хотели бы задать твоему мистеру Кэмерону, я всего лишь делаю свою работу, и не важно, кто у него в нянечках.
— В таком случае наши адвокаты тоже будут делать свою работу, выясняя у тебя подробности создания статьи.
— Буду рада помочь.
— Никто не любит, когда в его дела лезут. — Макс понизил голос: — Этого легко можно избежать. Все, что тебе нужно сделать, — прекратить писать такие провокационные статьи, держаться правдивых фактов.
Она нахмурилась:
— Ты пытаешься меня запугать?
— Нет, просто честно рассказываю, во что ты рискуешь вляпаться.
Джиллиан покачала головой:
— Ты совсем забыл меня, Макс. Ты правда думаешь, что, угрожая мне — а это была угроза, — заставишь меня отказаться от выражения общественного мнения?
— Я пытаюсь помочь тебе. Ты должна понять, как обстоят дела. Рейф не любит, когда кто-то стоит у него на пути, и не думает долго, как устранить препятствие.
— Я могу использовать эту информацию?
— Нет. Это исключительно между… старыми друзьями. Впрочем, я могу предоставить тебе информацию из первых рук. Интервью с Рейфом может тебя заинтересовать?
Она широко улыбнулась:
— Ты имеешь в виду гладко причесанную статейку для пресс-конференции прямиком из твоего офиса? Вроде той, что я получила на прошлой неделе — восторженная хвала «Надежде Ханны» и концерту?
Именно это он и имел в виду, но признаваться в этом сейчас не собирался.
— Если тебе все еще неясно… — Негромкий звук сверху — как будто что-то мягкое упало на пол — заставил ее замолчать и побледнеть. Она посмотрела на часы. — Твое время вышло, Макс. Я подумаю над тем, что ты сказал. — Она открыла дверь, и ее голос вдруг зазвучал просительно: — Обещаю. Уходи.
Макс медленно поднялся. Что-то сбило с нее всю давешнюю уверенность, вернуло страх в ее глаза, устремленные на него с немой мольбой. Не сводя с нее взгляда, он пошел к ней, но она вышла из комнаты и открыла входную дверь, впуская в прихожую яркий солнечный свет. Макс медлил. Джиллиан открыла дверь еще шире.
— Не нужно так, Джиллиан.
— Нужно, — сухо сказала она. — Я делаю свою работу так, как считаю правильным.
— Я не о работе говорил.
