просто чувствовала, что у молодого доктора не хватит опыта, но тут же вспомнила, что две трети совета попечителей — женщины.
Синтия покачала головой:
— У него нет необходимых для этого качеств. Боб. Сколько шефу лет? Скажем, шестьдесят?
— Вроде бы, — пожала плечами Роберта. — Он стареет, и будет вполне логично, если Николс в конце концов поднаберется опыта и займет его место.
— Ты неисправима Боб. — Синтия безнадежно махнула рукой. — Как ты можешь поддерживать его? Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты, как и все остальные дамочки, без ума от этого докторишки. Но ты не такая. Ты слишком умна и… и горда. Я слышала еще кое-что, не предназначенное для моих ушей, но ты ведь знаешь, как я люблю подслушивать. Сегодня утром, как раз перед концом моей смены, шеф с доктором Мёрдоком зашли проверить реакцию больной на новую сыворотку, и я услышала, как Холмс говорил тому, что уже выбрал себе ассистента. Ты же знаешь, мать Мёрдока в совете попечителей. Он всегда готов помочь бесплатно, хотя, что и говорить, он может себе это позволить, с его- то деньжищами. Его особенно интересует действие сульфаниламида и сульфапиридина. Ну ладно, вернемся к моей истории. Мёрдок поинтересовался, как шефу удалось в наши дни раскопать такое сокровище, когда у студентов, которые проходят специализацию, хирургия не в почете.
— Ну? — Роберта сгорала от нетерпения.
— Имени шеф не назвал, только упомянул, что новенький провел целый год в «Клинике Майо» и что у него отличные рекомендации. А Николс никогда не был в «Клинике Майо», так ведь? Насколько я понимаю, он два года интернствовал в Нью-Йорке, а потом сразу же женился. Я никому, кроме тебя, об этом не говорила. Боб, потому что разговор предназначался не для моих ушей, и, кроме того, мне кажется, что шеф специально рассказал об этом Мёрдоку, потому что совет попечителей уже давно донимает его по этому вопросу. Он уже пять лет кормит их обещаниями, а с тех пор, как старина Мор отошел в мир иной, они наверняка насели на шефа.
— А как насчет Моррисон? Она уже подписала бумаги?
— Я так не думаю. Конечно, она немного старомодна, но ведь мы все любим ее, и старушка заправляет этим местом так, что у нас все как по маслу катится, и все из-за ее личных качеств: доброты и чуткости. Не думаю, что кто-то сможет поддерживать в больнице такую дисциплину, как Моррисон, а ведь она всего-навсего не требует невозможного, вот и весь секрет. Она полагается на нашу честность, и мы, как ни странно, оправдываем ее доверие. Нам просто стыдно поступать плохо. Я знаю, что Секондхенд относится к ней, как к грязи, вот крыса! Деланд смеется над старушкой. Я бы ей с удовольствием как следует врезала! И еще я слышала, что «Ребекка Мор» ни разу не ходила в должниках с тех пор, как тут появилась Моррисон. Она не только прекрасная главная медсестра, но и финансовый гений. Совет попечителей явно чокнутый, если позволит ей уйти. Ну ладно. Боб, пошли прошвырнемся. Это место выводит меня из себя. Пошли отсюда.
— Согласна, — сказала Роберта. — Встретимся через двадцать минут.
Может ли Стэн рассчитывать на то, что совет попечителей поддержит его планы? Роберта надеялась, что нет.
Глава 19
Много дней атмосфера в больнице «Ребекки Мор» оставалась напряженной. Шеф занимался своими обычными делами: принимал пациентов, проводил операции, когда это было необходимо, и так далее, то есть, как и прежде, твердой рукой вел маленькую, но чрезвычайно популярную клинику по бурному морю жизни.
С тех пор, как Роберту перевели на дневные дежурства в палату «К», она редко виделась с Николсом. И хотя он иногда сопровождал доктора Холмса и доктора Льюиса в обходах, что само по себе было нововведением, девушка старалась вести себя независимо, чтобы ничем не спровоцировать его. Он обсуждал с шефом разнообразные случаи, читал карты и время от времени обращался за разъяснениями к ней или к мисс Моррисон. Доктор Льюис держался в сторонке.
Однако однажды доктор Льюис по какой-то причине отсутствовал, и Николс вознамерился поболтать с Робертой наедине. На дворе стоял теплый денек, и палата была залита солнцем. Многие больные уже выписались, другие явно шли на поправку, и Роберта радовалась, что сезонная волна заболеваний подходила к концу. Все трое пошли по палате, а Роберта все думала, что же случилось с доктором Льюисом. Неужели слухи правы и его собираются заменить? Девушка тайком бросила взгляд на главную медсестру. Та не спускала глаз с шефа, всем видом показывая, что Стэнли Николс для нее — пустое место. Если Николс обращался к ней с вопросом, то она отвечала, но настолько кратко и холодно, что Роберта только диву давалась, как он терпит такое обращение. И только раз девушка заметила блеснувшую в его глазах ярость, когда главная медсестра с неожиданной для нее резкостью отвергла его предложение, основываясь на том, что для больницы таких размеров, как «Ребекка Мор», оно нецелесообразно. Что это на него нашло? Он явно переменился. Роберта видела, что шеф удивленно приподнял свои косматые брови, но в то же время был рад, когда мисс Моррисон проявила твердость.
В конце обхода Роберта вернулась за свой столик, расположенный прямо за дверью палаты, и Стэн задержался около нее.
— У тебя все в порядке? — сердечно поинтересовался он. — Бакстеру намного лучше. Мы даже решили, что ему пора посещать солярий, если, конечно, погода позволит. Вскоре он снова встанет на ноги. Безделье таким мужчинам не по душе. Он думает, что на следующей неделе сможет вернуться в Вашингтон. На самолете путешествие не займет слишком много времени, и к тому же поездка пойдет ему на пользу. Одну минуточку, доктор! — выкрикнул он.
Доктор Холмс уже закончил дела и ожидал Николса у лифта.
— Увидимся позже, Берта, — прошептал Стэн. — Мне надо с тобой поговорить. В этом мавзолее начинает дуть ветер перемен, который явно пойдет на пользу всем нам, ну, или, по крайней мере большинству. Можешь спуститься в приемное отделение в четыре? Это займет всего несколько минут. Уже иду! — крикнул он снова, увидев, что нахмуренный Холмс сделал несколько шагов по направлению к ним.
Девушка ничего не ответила на вопрос Стэна, и он, яростно сверкнув глазами, пошел к лифту.
Доктор Льюис прописал солярий двум быстро идущим на поправку пациентам из палаты «К». Роберта усадила их в кресла-каталки, подняла на лифте на крышу и поудобнее устроила больных. Лето уже давало о себе знать. Самшит отливал яркими красками, распустились сотни тюльпанов и нарциссов, а маленькие елочки и нарядные зонтики придавали месту живости.
Роберта на минутку задержалась, разглядывая раскинувшийся внизу город. По безбрежному синему небу лениво ползли редкие белые облачка. Роберта подняла лицо навстречу теплому бризу, и ветер тут же принялся играть ее волосами. Девушка прислонилась к огромной кирпичной трубе и полной грудью вдохнула аромат весны. Как бы ей хотелось прямо сейчас очутиться в Шандлейз-Бич! Или, например, в Пэнз-Хэвен, где в огромном количестве произрастали первоцветы всех мастей и сортов. Как весело было, когда они с Джинни лазали ранней весной по склонам в поисках горного лавра! Девушка почувствовала острый приступ ностальгии, повернулась и пошла было к лестнице, но, сделав несколько шагов, застыла на месте. У нее было такое чувство, будто ее парализовало. В тени вечнозеленых деревьев обнимались и целовались две фигуры. Роберта тут же отпрянула за трубу, но успела узнать парочку. Она хотела быстренько проскользнуть вниз, сделав вид, что ничего не заметила, но кто-то поймал ее за руку и не дал уйти.
— Привет, Робин! — прошептал ей в ухо знакомый голос. — И ты еще будешь утверждать, что тут у вас никогда ничего не происходит! Не спеши, милая, ты еще не то увидишь. Я скучал по тебе, Робин, — не отпускал ее Крис.
Роберта скорее почувствовала, чем заметила приближение Деланд со Стэном, и высвободила руку.
