Цельное чувство

И, смешавшись с пыльной и серой землей,
Покрываешься ею, как червь земляной…

То не легкий ли образ судьбы людской?
Золотись, гори, а потом на покой
В серую, грязную землю!

После дождя

Как нежно весел мир сегодня,
Недолгим ливнем освежен,
Был, как дитя в корыто, он
Весь погружен в купель Господню.

И вышел чистым и омытым…
Гори же, радуга, гори,
Как мыльные те пузыри,
Что нежно блещут над корытом!

Надпись на книге стихов

Ко мне приходят олени
И стройные горные серны
И мягкими губами
Берут из рук моих хлеб.

Не боятся прикосновений
И говорят мне — глазами —
«Ты на всех похожий и, верно,
Робкий, как мы, человек».

Стихи мои, легкие серны,
Еле виден ваш след
У вод, где бродит неверный,
Серебристо-туманный свет.

«У Тютчева учась слагать свой стих…»

У Тютчева учась слагать свой стих
И Баратынскому внимая чутким слухом,
Я знал, что нелегко разведать тайны их
И нелегко нечуждым стать им духом.

Но если иногда с печальной простотой
Песнь зазвучит на нетяжелой лире,
То отраженною, заемной красотой
Обязан я тому, что они были в мире.

Что голос тот глухой, глубокий не затих
С тех пор, как в сумраке средь скал дубровы финской
Слова молитв своих, тяжелых и литых,
Слагал угрюмый Баратынский.

И Тютчев из волшебного ковша
Пил ток ночной и звездной боли.
И звук, которого уж боле
Не будет в мире — издала душа.

Молодость

Молодость, по белой ты пороше
Ускользаешь, и уже морозы
Дышат ледяным дыханьем прозы,
Стали жизни тяжелей мне ноши.

Но я верю, что найду я прорубь,
Подо льдом вода тепла, как прежде,