- Какие отношения? Насколько мне известно, никаких отношений ни со мной, ни с Алеком, ни даже с собственной дочерью у тебя нет.
- Не язви, - Нина молчала очень долго, нервно теребя ручки дорогой сумочки, а затем выпалила. - Я пришла, чтобы... чтобы извиниться. - У Лены от удивления не нашлось подходящих слов. Нина же вытащила из сумочки носовой платок и совсем неинтеллигентно высморкалась. - Вижу, ты удивлена. Мне было очень трудно это сказать. Я так мечтала о нём. Ты понимаешь, о ком я говорю. А он предпочёл тебя. Какая несправедливость! У тебя было всё - красота, ум, обаяние. Ты легко училась и нравилась преподавателям. Я не могла позволить, чтобы Алек тоже достался тебе. Признаюсь, я не ожидала, что у вас зайдёт так далеко, ведь ты всегда была такой правильной и невинной. Я было, даже приуныла. А тут такой подарок судьбы.
- А как же Вадик?
- А что Вадик? Его мамочка не хотела меня в невестки. Я думала, если забеременею от него, то она меня примет. Но у нас никак не получалось. Наверное, у Вадика с этим были проблемы. А потом она нашла ему жену. Короче, с Вадиком я пролетела.
Что можно было сказать на подобные откровения? Лена молчала. Комкая платок в холёных руках, Нина продолжила:
- Я не подозревала, что Зорин будет так страдать. Ты бы видела его несчастное лицо, как он вздрагивал, когда открывалась дверь твоей палаты. Я задыхалась от зависти. Он должен был стать моим. В тот момент, когда он расспрашивал о тебе и ребенке, я придумала... как получить его. Конечно, план был рискованным. Или ты, или Алек могли не поверить мне на слово, могли не написать нужные записки. В тот момент, когда я протянула Зорину карандаш и бумагу, он заколебался и попросил прийти за ответом позже. Но всё получилось. Мне повезло еще раз, когда Алек напился. Я успокаивала его. Правда, он сбежал от меня, но не надолго. Я была уверена, что своего ребёнка он не бросит. Мы поженились. Я потом всё пошло наперекосяк.
Обманутый Алек. Не знавший отца Лёша. Росшая без матери Маша. Ковалевская не думала в этот момент о себе. Лена смотрела на бывшую подругу, слушала её откровения и не испытывала к ней жалости, хотя Нина тоже не была счастлива.
- Я думала, Зорин привыкнет и полюбит меня. А он говорил только о тебе, любил только тебя. Алек отказался жить со мной! Почему судьба так ко мне несправедлива? - С этим утверждением Елена могла поспорить, но не стала. - Я, конечно, ужасная мать. У меня совершенно отсутствует материнский инстинкт. Пригрозив Зорину, что отберу у него дочь, я лишь хотела заставить его принять меня. И он принял - Машу. Я уехала, а они стали жить без меня. Оказалось, я им не нужна. Об этом тяжело говорить. Ты можешь не поверить, но я люблю свою дочь.
Тут Елена не выдержала.
- Так сильно ее любишь, что позволила своей сообщнице впутать собственного ребёнка в неприятности?!
- Я не хотела! - Нина вдруг расплакалась. - Когда вдова позвонила мне и сообщила, что вы с Зориным встретились, я, словно, с ума сошла. Но я просила только напугать тебя, чтобы ты уехала. Всё остальное было её инициативой. Но когда я узнала, что моя бедная девочка оказалась в опасности... в опасности по моей вине, я бросилась звонить. Но эта негодяйка не брала трубку. Представляешь, её опекает какой-то крутой дядя. Но я хотела не это сказать.
- Что может быть важнее безопасности собственного ребёнка? - Елена не скрывала брезгливости, произнося эту фразу.
- Да, ты права. Я хотела... Я хочу поблагодарить тебя за спасение моей дочери, - у ярко накрашенного рта образовались горестные складки. - Если бы не ты...
- Я не нуждаюсь в твоей благодарности.
Нина молча вытирала слёзы. Молчала она долго, а затем снова высморкалась и твердо сказала:
- Нет, нуждаешься. Не отвергай её. Ты не знаешь, что я собираюсь сделать, чтобы отблагодарить тебя. - Перед Ковалевской снова сидела несгибаемая Нина Шланге. - Я дам Зорину развод.
- Что?
- Видишь? Я ещё способна тебя удивить. Ну, кажется, всё сказала. Мне пора. Я еду в Киев.
Нина поднялась и, гордо расправив плечи, направилась к двери, на ходу одевая очки.
- Нина! - Брюнетка застыла на месте, но не обернулась. - Ты ещё встретишь свою любовь.
- Обязательно. Прощай.
Елена не верила своему счастью до тех пор, пока на пороге её дома не появились уставшие, но довольные Алек и Маша. Зорин распахнул объятия, и Ковалевская утонула в них. Маша умудрилась обхватить руками их обоих.
- Что вы себе позволяете в моём доме? - гневное замечание слетело с уст светловолосого подростка, стоявшего на пороге комнаты со стиснутыми кулаками.
- Лёшенька, это...
Лена замолчала, вспомнив о своём обещании Алеку. Она смотрела на двух дорогих её сердцу мужчин со слезами на глазах.
Алек не сомневался, что перед ним его сын. Он был очень похож на его детские фотографии. Красивый мальчик, насупившись, изучал неожиданно нагрянувших незнакомцев, на его груди моргал зелёным глазом барс. Елена сохранила его подарок и передала его их сыну.
- Кто этот невоспитанный парень? - Маша не выдержала накалённой обстановки и первая начала процедуру знакомства.
- Я разговариваю не с тобой, малявка, - голос Алексея был строгим, но не грубым.
Зорин не знал, как сказать взрослому ребёнку, что он его отец, и, неожиданно для себя, произнёс:
- Маша, это твой брат.
После этого заявления в квартире наступила оглушительная тишина. У Лёши одна бровь поползла
