питались падалью и большую часть жизни проводили в воздухе.
А люди менялись телами редко, хотя несколько раз я случайно встречал кого-то 'нового', который на поверку оказывался кем-то 'старым'. И все же в гостиных и на приемах говорили только об обменах, это слово витало в воздухе. Вам постоянно напоминали об этом, где бы вы ни были и независимо от того, какие отношения связывали вас с другими. Однако несколько тем старались обходить. Одна из них — дети, другая — возраст. Люди, которые выглядели старше сорока, встречались на Цербере редко и обычно казались нервными и подавленными.
Обмен телами покончил с сексуальными стереотипами даже в большей степени, чем в цивилизованных мирах. Когда пол так легко изменить, нелепо стремиться к 'партнеру', к тому же все женщины были, по-видимому, стерилизованы. Это весьма меня заинтересовало — ведь в Конфедерации размножение тоже происходило в биоцентрах, но здесь было что-то совсем странное. Иногда я видел беременную женщину, и меня неудержимо влекло к ней.
Я стал захаживать в маленький магазинчик, торговавший развлекательной электроникой и, похоже, имевший какую-то связь с внешним миром. Здесь можно было встретить таких же ссыльных, как и я, пришедших вспомнить прошлое.
Там я и повстречал однажды ее: маленькую молодую женщину, рассматривавшую новинки. Наверняка ей еще не было двадцати. Длинные красно-коричневые волосы свободно охватывала яркая лента.
Я бы и не заметил, что она беременна, если бы не Отах, владелец магазина. Я, как обычно, беседовал с ним о новых поступлениях, когда увидел ее:
— Г-мм. Симпатичная. Никогда не видел ее здесь раньше.
— Держись от нее подальше, — мрачно предупредил Отах. — Она ждет ребенка.
Я нахмурился:
— Впервые слышу здесь об этом. Я уже задумался — откуда же берутся местные жители. Так в чем же запрет?
— Беременность. Ты что, не понимаешь? Это не состояние, а занятие людей Класса II.
Наконец до меня дошло.
— Это работа? Она зарабатывает на жизнь, рожая детей?
Он кивнул:
— На Акебе их целая колония. Среди них есть такие, которые с удовольствием занимаются этим, но большинство пойдет на все, лишь бы поменяться с кем-нибудь. Эта участь пожизненная. Так что лучше держаться от них подальше!
Я усмехнулся:
— Что же они делают? Похищают души?
Он остолбенел:
— Не говори так. Некоторые ни перед чем не остановятся.
Я улыбнулся его словам, но задумался. Искусственное размножение вполне доступно при существующих на планете технологиях, если, конечно, государство готово на крупные вложения. Вместо этого они используют молодых женщин, специально отобранных генетически, и платят им за роды?
Мне казалось, что за исключением самих родов главная проблема, очевидно, — скука. Или смертельная усталость от возни с детьми.
Я никогда не думал, что материнство таит в себе нечто страшное. В некоторых мирах на границах это обыденное занятие исстари. Я захотел вникнуть в эту головоломку — сейчас мне выпала такая возможность.
Я не подошел к ней в магазине, а незаметно пошел следом, когда она вышла на улицу. Насмотревшись на витрины, она направилась в придорожное кафе и села за столик во дворе, наслаждаясь солнцем и ветерком. Как бы случайно, я остановился напротив.
— Привет! — сказал я. — Вы только что были у Отаха.
Она улыбнулась и кивнула:
— Да, я тоже вас там заметила. — Она махнула рукой. — Не хотите присоединиться?
— С удовольствием, — ответил я и сел. — Квин Занг, — представился я.
— Санда Тайн, — сообщила она. — Вы из цивилизованных миров, да? Извне?
Я кивнул:
— Как вы догадались? По моей внешности?
— Нет, акцент. У нас, в Доме Акеба, есть пара девушек Извне. Их всегда узнаешь.
— Я и не знал, что говорю с акцентом, — честно признался я и подумал, что это может помешать моим дальнейшим планам. Нужно как следует заняться этим делом. — Знаете, Отах советовал мне держаться от вас подальше. Словно вы прокаженная…
Она рассмеялась; милый, мелодичный смех приятно сочетался с ее низким голосом.
— Я знаю, — сказала она и еще сильнее понизила голос:
— Держись от нее подальше. Она делает детей!
Я засмеялся — пародия получилась точной.
— Именно так. Может быть, я наивен, но что в этом ужасного? Если бы кто-то не занимался этим раньше, нас бы здесь не было.
Она вздохнула, и, похоже, веселость ее улетучилась.
— Не сказать, что это плохо, но и хорошего мало. У нас действительно почти неограниченный счет и живем мы припеваючи. Дом Акеба похож на первоклассный отель, но когда-то все это надоедает. Некоторых забирают туда маленькими девочками, но большинство соглашается, когда приходит время. В четырнадцать лет они ставят девочку перед выбором: стерилизация или материнство, и дурочки вроде меня выбирают последнее. Поначалу все это доставляет большое удовольствие, но после нескольких родов ужасно выматывает. Ведь я почти все время не в форме, ограничена в еде, напитках и даже в поступках. Сплошные запреты. Отсюда нельзя уйти, как с любой другой работы. Застреваешь навсегда, и, когда видишь своих сверстниц, чего-то добившихся в жизни, кажется, что твоя жизнь прожита напрасно.
— Вы довольно откровенны с незнакомым человеком, заметил я.
Она пожала плечами:
— Почему бы и нет?
Я не нашелся, что ответить:
— Отчего же существует табу на разговоры о детях?
Она посмотрела с удивлением:
— Вы здесь совсем недавно, да? Черт побери, подумайте сами. Вы когда-нибудь видели здесь стариков?
— Нет. Я полагаю, они доживают свой век где-нибудь на рудниках.
Она кивнула:
— Правильно. А откуда берутся новые тела? Многие — от нас. Большую часть детей забирают сразу после года — душераздирающее зрелище — и отправляют в государственные детские центры. Рожаем их, нянчим — и забываем. Некоторые привыкают, а кто-то заболевает или просто больше не может… Однако же выбора нет, и мы обречены заниматься этим, пока не запретят доктора. Тогда, если женщина хорошо исполняла свои обязанности, она получает новое молодое тело и свой кусок пирога.
Признаюсь, это нравилось мне все меньше и меньше. Я начал понимать, почему захват власти Лару сопровождался всплеском рождаемости.
— Но вы, конечно, можете вырваться. Маленькая операция…
Она иронично усмехнулась:
— Конечно. Но только навсегда забыть о новом теле! Я ведь ничего не умею делать, я смогу заниматься только самым грязным физическим трудом, чтобы прокормиться, да и то, если мне позволят. Скорее всего, работу я не найду, меня причислят к тунеядцам и отправят на рудники. Или просто прикончат…
Дополнительная информация для моего досье, но тема становилась все неприятнее и неприятнее.
— Мне показалось, что у вас неплохо подвешен язык.
