— Ничего себе!
— Доллар, — повторил он деревянным голосом.
Я выбрался из машины и протянул ему купюру. Он дал мне взамен квитанцию и уже бесплатно добавил, что лифт находится за его кабинкой, около мужского туалета.
Я поднялся на шестой этаж и двинулся по коридору, разглядывая цифры на дверях, прислушиваясь к тишине и вдыхая морской воздух, ползущий из балконных дверей. Заведение выглядело довольно пристойно. Как и всюду, здесь, видимо, проживали несколько веселых дам, что и объясняло поборы. Крупный психолог этот долговязый!
Я подошел к двери под номером 618, постоял чуточку снаружи и тихо постучал.
30
На ней был тот же серый жакет. Она отступила от входа, и я прошел в квадратную комнату с двумя вделанными в стену кроватями. Маленькая лампа на столике у открытого окна тускло освещала желтым светом скудную, неинтересную мебель.
— Садитесь и спрашивайте, — она закрыла дверь, пересекла комнату и устроилась в деревянной качалке с высокой резной спинкой. Я сел на мягкую кушетку в другом углу. У ее края, на двери, ведущей, видимо, в гардеробную и ванную, висела тускло-зеленая портьера. На противоположной стороне была дверь в кухню. Вот и вся обстановка.
Она скрестила ноги, откинула голову на спинку и посмотрела на меня из-под длинных подкрашенных ресниц. Брови у нее были тонкие, изогнутые, такого же каштанового цвета, как и волосы, а лицо спокойное, скрытное. Лицо женщины, которая не станет суетиться по пустякам.
— Со слов Кингсли я представлял вас совсем другой, — сказал я.
Ее губы слегка изогнулись. Она промолчала.
— И со слов Лавери тоже, — продолжал я. — Это доказывает, что с разными людьми мы ведем себя по-разному и говорим на разных языках.
— У меня нет времени на такие беседы, — сказала она. — Что вы хотели узнать?
— Кингсли нанял меня, чтобы я вас разыскал. Я старался. Вы, видимо, в курсе.
— Да. Его подружка из конторы объяснила все по телефону. Она сказала, что вас зовут Марло, и описала шарф.
Я снял шарф, сложил его и засунул в карман.
— Кое-что о ваших скитаниях мне известно, — сказал я. — Но далеко не все. Я знаю, например, что вы бросили машину в отеле «Прескот» в Сан-Бернардино и встретились там с Лавери. Знаю о телеграмме из Эль-Пасо. А что было потом?
— Мои поездки вас не касаются. Мне сейчас нужны лишь деньги.
— Не стоит спорить. Если нужны, рассказывайте.
— Что ж, ладно. Потом мы с Крисом отправились в Эль-Пасо. Я собиралась за него замуж и послала Кингсли телеграмму. Вы ее читали?
— Да.
— Но потом передумала. Я попросила его оставить меня в покое и ехать домой. Он закатил сцену.
— Но все же уехал?
— Конечно.
— Что вы делали дальше?
— Отправилась в Санта-Барбару и какое-то время жила там. Больше недели. Затем поехала в Пасадену. Затем в Голливуд. Наконец, приехала сюда. Вот и все.
— Вы путешествовали в одиночестве? Она немного помялась:
— Да.
— Без Лавери?
— Естественно, без, с того момента, как он уехал. — А смысл?
— Смысл чего? — ее голос прозвучал чуть резковато.
— Зачем вы мотались по всем этим местам, не сообщив никому ни слова? Вы же знали, что он будет волноваться.
— Вы имеете в виду мужа? — спросила она невозмутимо. — Мне до него нет дела. К тому же, он считал, что я в Мексике. Что до смысла в целом… что ж, мне нужно было разобраться в своей жизни. Я ее совершенно запутала и хотела побыть одна, спокойно подумать.
— До этого вы провели целый месяц на Оленьем озерце и тоже пытались разобраться в сноси жизни. Но безуспешно. Так?
Она поглядела на свои туфли, на меня и серьезно кивнула головой. Волнистые каштановые пряди упали при этом ей на щеки. Подняв левую руку, она убрала их и потерла пальцем висок.
— Мне хотелось перемен. Хотелось пожить в других городах. Не обязательно интересных городах. Просто незнакомых, не связанных с прошлым. Где я была бы одна, как в гостинице.
— Ну и как, получилось?
— Не очень. Но к Дерасу Кингсли я не вернусь. А он что, хочет этого?
— Не знаю. Но зачем вы приехали сюда, в город, где обосновался Лавери?
Она прикусила зубами костяшку пальца и посмотрела на меня поверх руки.
— Хотела увидеть его снова. Не все так просто. Я вроде бы не влюблена, и все же… все же по-своему влюблена. Однако замуж за него не хочу. Вам это понятно?
— Это понятно. Непонятно другое — к чему вам понадобилось жить в неудобных гостиницах? Насколько я знаю, вас и дома уже давно никто не стесняет.
— Мне нужно было побыть одной и… и подумать, — сказала она почти с отчаяньем и опять прикусила костяшку пальца, теперь покрепче. — Отдайте, пожалуйста, деньги и уходите.
— Сейчас отдам. А каких-либо других причин для отъезда из Пумьей Вершины у вас не было? Скажем, что-нибудь, связанное с Мьюриел Чесс?
Она удивилась. Удивляться, как известно, никому не запрещено.
— Господи! Что может быть общего между мной и этим ничтожеством с замороженной физиономией!
— Вы могли поссориться из-за Билла.
— Из-за Билла? Билла Чесса? — Она еще больше удивилась. Пожалуй, даже чересчур.
— Билл утверждает, что вы его соблазняли, — сказан я. Запрокинув голову, она пронзительно, несколько деланно расхохоталась:
— Господи! Соблазнять эту неумытую пьянь? — Ее лицо внезапно стало серьезным. — Что случилось? Вы явно что-то недоговариваете.
— Может, он действительно пьянь, — сказал я. — Но полиция ко всему прочему считает его еще и убийцей. Мьюриел недавно выловили из озера. Она пролежала там целый месяц.
Она провела языком по губам и, склонив голову набок, уставилась на меня. Воцарилась недолгая тишина. Комнату наполняло сырое дыхание океана.
— Вот, значит, чем все кончилось, — медленно произнесла она. — Ничего странного. Они без конца ссорились. Так вы полагаете, ее смерть как-то связана с моим отъездом?
— Такая возможность не исключена, — кивнул я.
— Никакой связи тут нет. — Она с серьезным видом тряхнула головой. — Мое отношение к этой паре я уже объяснила. Добавить мне нечего.
— Мьюриел утонула в озере, — сказал я. — Вас эта смерть ни капли не трогает?
— Мы с ней почти не общались. Она была очень нелюдимой. И в конце концов…
— А вы не знали, что одно время Мьюриел работала у доктора Олмора?
Теперь она, казалось, была в полном недоумении.
— Я ни разу не заходила к нему в приемную, — медленно проговорила она. — Когда-то он несколько
