отчета в своих действиях. Ты болен. Болезнь пожирает твой разум, одному тебе с ней не справиться, а я могу помочь.
– Мне никто не может помочь.
– Я помогу тебе. Я знаю одно место, где о тебе позаботятся. Это место называется «Дом надежды», там находится мой отец. Я уверен – там тебя вылечат.
– Меня запрут под замок? Это бесполезно. Я все равно сумею найти способ выбраться.
– Я в этом и не сомневаюсь. Ты, должно быть, умный человек, раз полиции так и не удалось тебя поймать.
– Что ты можешь знать обо мне?
– У меня была сестра. Она была очень несчастна. Она пожертвовала своим будущим, чтобы спасти меня. Я винил себя в ее смерти. Но потом я понял, что наша жизнь полна выборов. Мы можем однажды повернуть налево вместо того, чтобы пойти направо, но даже совершив ошибку, мы имеем право на помощь, на сочувствие.
– Мне не нужна ничья помощь, доктор, а тем более сочувствие.
– Моя сестра говорила то же самое. Она не хотела принять мою помощь.
Карен замерла. Зачем Нико рассказывает поджигателю о своей сестре? Вдруг она поняла – он пытается отвлечь Майлса.
Нико все продолжал говорить, и вдруг Карен почудилось какое-то движение. Отблески пламени играли на гладкой поверхности маски, огонь расцветал словно гигантский цветок на фоне темного ночного неба, превращая поджигателя в черный безликий силуэт. Карен слышала доносившиеся снизу крики. Все вокруг заволокло дымом, глаза щипало, и стало трудно дышать.
– Довольно разговоров. Вам всем наплевать на меня. Убирайтесь прочь! – прервал Нико преступник. Он еще на шаг отступил к краю, таща за собой Карен. – Я не вернусь в больницу! Никогда!
– Почему? – спросил Нико, придвинувшись ближе к Майлсу и Карен. – Разве тебе было плохо в санатории?
– Замолчи. Ты не знаешь, что это такое. Никто не знает. Даже малышка Карен, умная Карен, которая позаботилась о том, чтобы меня держали взаперти. Умная малышка Карен!
– Почему ты зовешь меня «малышкой»?
В ответ раздался злобный смех.
– А ты не знаешь? Ты слепа. До последнего момента ты так и не поняла, кто скрывается под маской!
– Под маской? – машинально переспросила Карен, прислушиваясь к приглушенным шагам справа и слева от нее. Приехавший пожарный грузовик дал сигнал, Майлс испуганно вздрогнул и, повернувшись через плечо, ослабил хватку. Карен поняла, что это ее единственный шанс. Она изо всех сил ударила преступника под дых, и тот упал на горящую стену, хватая ртом воздух.
– Беги! – выкрикнул Нико. Подоспевший Сэм подхватив Карен, оттащил ее от края.
В то же мгновение Нико кинулся на поджигателя, который пытался подняться на ноги. Борьба была недолгой. Нико схватил Майлса за правую руку и, пытаясь оттолкнуть его, нечаянно сорвал маску. Она пролетела несколько метров и упала к ногам Карен.
Человек, боровшийся с Нико, не был Майлсом. Под маской скрывалась женщина.
Поджигательница процедила проклятие и бросилась вниз, таща за собой Нико. Отчаянный крик, полный ужаса и боли, утонул в темноте.
Последний кусочек головоломки лег на свое место. Карен вспомнила, почему скрывалась, почему не хотела возвращаться к жизни.
– Мама! – прошептала она сквозь слезы.
– Ты ведь не умрешь и не оставишь меня одну теперь, когда между нами ничего не стоит, мой любимый цыган? – прошептала Карен. – Я буду рядом с тобой до тех пор, пока ты не придешь в себя.
– Теперь моя очередь спасать тебя, Нико. Пожалуй, я наконец смогу рассказать тебе все до конца. Это моя мать устраивала поджоги. Она находилась на лечении в том же самом санатории, куда время от времени помещали Майлса. Каким-то образом они познакомились и даже подружились. Майлс, наверное, рассказал моей матери о том, как он поджег соседский сарай. И вот тут-то моей матери и пришла в голову эта сумасшедшая затея.
Нико внимательно слушал, но никак не мог понять, о чем говорит обладательница сексуального голоса. Все это было похоже на сон.
– Все поджоги совершила моя мать, а не Майлс. В ночь накануне Дня всех святых она нашла оставшуюся после вечеринки маску привидения и умудрилась с помощью других пациентов сбежать из больницы. Она и раньше уже неоднократно проделывала это. Наверное, она спряталась в кузове грузовика и в нем приехала в город.
– Моя мать много времени провела в больнице, поэтому знала о заведенных там порядках. Она знала, что я должна сообщить начальнику санатория о том, куда я еду. Вот так-то ей и удалось разыскать меня в библиотеке. После аварии один из бездомных, околачивающихся возле библиотеки, где я работала, сказал ей, что меня увезли в Общественный госпиталь милосердия. Когда она добралась до больницы, ты уже увез меня. Но мою мать не так-то просто было сбить с толку. Она могла быть очаровательной, когда хотела, и кто-то из медперсонала, не устояв, разрешил ей просмотреть твои записи.
Голос был тихий и чувственный. И хотя слова, произносимые им, не вязались с обольстительным тоном, Нико все равно нравился этот голос, казавшийся ему таким знакомым. Мягкие женские руки нежно ласкали его тело.
– Моя мать обманула репортера из Силвер-Лейк. Она сказала, что отвезет его ко мне, что я дам эксклюзивное интервью, а в подземке столкнула его на рельсы. К счастью, все обошлось, сейчас он пока еще в больнице, но скоро с ним все будет в порядке.
Взяв руку Нико в свою, Карен поцеловала кончики его пальцев. Она не знала, ощущает ли Нико ее присутствие, но, пытаясь ласками привести его в себя, Карен сама завелась не на шутку.
– Мне необходимо будет вернуться в Силвер-Лейк, чтобы уладить беспорядки в своем родном городе, а потом я повезу тебя на наш остров. Золотые пляжи, залитые солнцем, и прозрачное голубое Карибское море.
– В туристическом агентстве мне сказали, что наше маленькое бунгало стоит на самом отшибе, так что мы там будем абсолютно одни, никто нас не потревожит. Правда, у них нет шелковых простыней, так что нам придется захватить парочку с собой.
– Кстати! Я недавно говорила с твоим другом Маком. Так вот, он посылает тебе в подарок домашние тапочки и десять килограммов сахарного песка для кофе.
Женщина заразительно рассмеялась.
Пальцы Карен добрались до живота и стали спускаться ниже. Реакция последовала незамедлительно. Карен вновь рассмеялась.
– В больнице не хватает свободных кроватей, Нико, а мне не хватает тебя. Очнись, и мы вместе пойдем домой.
